С.В. Прожогина

Вошедшие в Храм Свободы
(литературные свидетельства франко-арабов)

Вступление

Осколки сердца в океане странствий...
(Т. Бекри)

Книгу, особенно "итоговую", принято посвящать близким, и это само собой разумеется, без них – этих родных и любимых людей – вряд ли имели бы смысл и наша жизнь, и наше творчество. Но я не могу не сказать слова благодарности и тому Институту, где я работаю долгие годы. Востоковедение не было изначальным моим образованием, но стало моим призванием, когда еще в уже далекие 60-е годы я, выпускница романо-германского отделения Филологического факультета МГУ, оказалась, волею судеб – моего мужа и моей, – в Северной Африке, в Марокко, а потом и в Алжире, и в Тунисе. За долгие годы жизни и в Магрибе, и в Европе постепенно сформировалась и профессия – франкоязычная литература магрибинцев стала основным предметом моих научных поисков. Однако именно в Институте востоковедения, в его абсолютно уникальном коллективе ученых, где царят не просто атмосфера научного содружества разных специалистов – литературоведов, лингвистов, историков, политологов, экономистов, культурологов, философов, социологов, – но и тот особый дух научного братства, когда "старшие" (а у нас они – подлинные "аксакалы", настоящие "гуру", Наставники) учат и помогают "младшим", по-своему (в системе трудных, порой не всегда приятных апробаций чьей-то работы) готовят и определяют твой тернистый, но сладкий путь научного Творчества. Здесь так было всегда и так продолжается, несмотря на все академические потрясения и реформации: востоковеды настолько прочно связаны с фундаментом Знания, так глубоко и так "поливалентно" изучают свой регион, так основательны и в теории, и в практике своих страноведческих (в полном смысле этого слова) возможностей (от владения языками и основами культурных и социальных традиций до маневрирования в океане современных проблем, связанных с глобальной политикой и экономикой), что их не сломит никакой ураган "инноваций"...
Я это отмечаю, чтобы подчеркнуть, в какой "Школе" оказалась я со своей европоязычной литературой. Поначалу воспринятая с удивлением ("Какое все это имеет отношение к Востоку?"), потом, постепенно, убеждавшая своей работой коллег в необходимости расширения круга исследований сугубо ориентальных литератур и подключения их к мировому литературному процессу, уже значительно обогащенному абсолютно новыми образованиями, возникшими в колониальную эпоху, я, полагаю, что "прошла" свои "Университеты" и в этой, ревностно охраняющей свой особый профессионализм среде. Если бы это было не так, то я была бы просто неспособна написать все свои книги, рассказав в них о собранных буквально по крупицам, часто "в полевых условиях" свидетельствах существования, развития и сложных трансформациях литературы тех исконных представителей Востока, которые вплотную соприкоснулись с цивилизацией Запада и его социальными, культурными и художественными традициями.
И я благодарна всем своим коллегам, товарищам (именно так, в высоком, пушкинском смысле этого слова), помогающим мне. Ибо они – товарищи – верили вместе со мной и в мою "зарю пленительного счастья", – а для меня оно не только связано с той прекрасной Свободой, атмосферой Творчества, которая царит в Институте, но и с рождением моих книг). Среди них – и ученые-востоковеды (иных уж нет...) Отдела литератур, и Отдела сравнительного культуроведения, и Отдела сравнительно-теоретических исследований, и Отдела языков, и Центра арабских исследований, и Международных отношений, и – как ни удивительно, – но и наши индологи, и японисты и даже экономисты, – все те, кто не просто, но со знанием "дела", с глубоким пониманием проблем, с глубоким вниманием относился и к моей научной деятельности и просто, по-человечески, поддерживал меня на моем нелегком пути в востоковедном Царстве... Спасибо.

Читать дальше