Оксана Яблонская

Маленькие руки
Тема с вариациями

Луиджи

Луиджи умер, когда ему еще не исполнилось и семидесяти. Два дня перед смертью он повторял мое имя, и только перед самым концом прошептал:
– Мама, помоги.
Мой папа, умерший в 93 года, тоже обращался перед смертью к своей маме... Слава Богу, у Луиджи не было непереносимых болей, но он почти ослеп.
Мы познакомились в Южной Африке, в Претории, где вместе входили в состав жюри. Я прилетела раньше Луиджи, и очень скоро многое узнала о нем, все только и говорили о том, что, мол, вот приедет Луиджи Мостачи, и жизнь закипит. Луиджи что-нибудь придумает! Луиджи всех развеселит!
Развеселить меня в то время было не так–то просто: у нас с Йоргом начались проблемы, брак трещал по швам. Я чувствовала себя несчастной, очень переживала. Но когда Луиджи наконец прибыл, все действительно волшебным образом изменилось.
Потом Луиджи присылал мне (каждый день!) по две открытки: на одной было написано "люблю", на другой "тебя" – на всех языках мира. Луиджи не стеснялся своих эмоций. У него все было bello – небо, море, Мадонна Перуджино в маленькой часовне в Сенигалии, любимом городке Луиджи на Адриатике. У той часовни его и похоронили.
Он меня, действительно, любил. Наверное, еще любит, так как любовь не проходит, не исчезает. Его восхищало во мне все: как я играю, даю уроки, ем, ругаюсь, смеюсь, возмущаюсь, болею, танцую, пою. Словом, "The way you seep your tea..." Наверное, это и есть настоящая любовь.
С Луиджи связан целый период моей жизни. Я вспоминаю об этом времени с чувством благодарности, хотя все складывалось непросто и далеко не безоблачно.
С ним, да, всегда было интересно, весело. Любой день он превращал в праздник, мог любую мелочь сделать поводом для радости. Он, будучи человеком отнюдь не легкомысленным, умел словно не замечать неприятностей. В каждом городке Луиджи знал все достопримечательности, от широко известных до какой-нибудь любимой местными танцевальной залы. Однажды мы пошли на танцы в Барселоне в два часа ночи и веселились как дети, сбежавшие с уроков. А как Луиджи танцевал! У него было гениальное чувство ритма, он вообще был очень артистичен.
Мы с Луиджи навсегда остались друзьями. Впоследствии, когда Луиджи познакомился с моим теперешним мужем Аликом, он искренне ему симпатизировал.
– Я так люблю тебя, – говорил мне Луиджи, – что счастлив, что у тебя есть такой замечательный муж.
К своим ученикам Луиджи относился как к собственным детям. Однажды в Болонскую консерваторию, где он преподавал, поступал мальчик с большими проблемами. Ничто, кроме музыки, его не интересовало, но играл он так плохо, что комиссия над ним открыто смеялась. Но Луиджи взял мальчика в свой класс. Когда Паулино заканчивал консерваторию, он так прекрасно сыграл на выпускном экзамене, что комиссия не могла поверить, что перед ней – тот самый человек. Теперь Паулино сам преподает.
Незадолго до своей болезни Луиджи пережил страшную несправедливость: у него отобрали его детище – конкурс, который он с такой любовью и заботой организовал в Сенигалии, на Адриатическом море. Возможно, именно это и спровоцировало заболевание. Когда я узнала, что Луиджи неизлечимо болен, я все бросила и полетела в Италию. Он страшно изменился, с трудом узнавал окружающих, путал расположение комнат в квартире. Но меня он тут же узнал и сразу попросил что-нибудь сыграть. Тогда я играла для него в последний раз. И, играя, вспоминала, вспоминала... Я знала, что он понимает и ценит каждую деталь. Никто не умел слушать музыку так, как он. Светлая тебе память, Луиджи. Покойся с миром.

Читать дальше