Оксана Яблонская

Маленькие руки
Тема с вариациями

Щедрин и Плисецкая

Недавно в Нью-Йорке я была на концерте, посвященном 70-летию Родиона Щедрина. Нью-йоркская филармония заказала ему оперу "Очарованный странник" по Лескову. Мы с Аликом были на премьере. Очень русская музыка, в лучшем смысле этого слова. В ее основе православные церковные песнопения, народные песни и интонации, плачи, какие-то бесконечные причитания, а тенор был – просто классический русский голос, с замиранием. Мне кажется, "русскость" Щедрина сродни "русскости" Мусоргского. Оркестровка тоже была выше всяких похвал, крайне интересная, в результате чего музыка получалась очень глубокой, с красочными трагическими нотами. К сожалению, публики было немного – ей, видимо, музыка Щедрина казалась сложноватой, или же не было достаточно рекламы.
Мы встретились после концерта. Я ненавижу ходить за кулисы. У меня был неудачный опыт. Как-то в Нью-Йорке выступала знаменитая испанская пианистка Алисия де Ларочча (кстати, она была вместе с Джакобом Латайнером в составе жюри моего Бетховенского конкурса). Она играла в рамках моцартовского фестиваля в Эвери Фишер-холле. После концерта я должна была ждать Марину, она работала в оркестре фестиваля 25 лет, и Марина убедила меня пойти в артистическую к де Ларочче. По пути стояли какие-то кордоны, как в лучшие советские времена, какие-то здоровые мужики, по-видимому, охрана. Не знаю, что там было охранять, но они стояли стеной. Пропустили. Но засекли время – чтобы ее не слишком утомить... Я стала что-то мямлить, мол, я ее поклонница, хотя это совсем не так. Говорят, она великолепно играет испанскую музыку – не слышала, не знаю. Я слушала в ее исполнении Концерт Шумана в Тэнглевуде и Четвертый концерт Бетховена в Лондоне. Все это было пристойно, но уж никак не гениально. Концерты Моцарта она играет чуть получше. Но все же я не понимаю, как ее можно сравнивать, тем более предпочитать Хоакину Сорьяно – действительно блестящему музыканту, настоящему артисту.
И вот, я начала говорить, и она меня перебила:
– Ну а теперь, после конкурса, вы чем занимаетесь?
Я говорю:
– Ну, как всегда, играю, еще преподаю в Джульярде...
Она мной не интересовалась совсем. Она интересовалась только собой, просто умирала от собственной важности... С тех пор я не хожу за кулисы, как и раньше. К тому же, если концерт мне не понравился, боюсь, это можно легко прочесть по моему лицу и глазам. Да и прожила я столько, что, думаю, заслужила право говорить людям в глаза, что я о них думаю. Как говорит Дима, "мой язык – его враг".
Но в данном случае, на концерте Щедрина, эмоции настолько меня переполняли, что мне не терпелось ими поделиться, рассказать о них композитору. Мы пригласили Щедрина с его женой Плисецкой к себе в гости. Я всегда преклонялась перед этой парой. Мы знакомы миллион лет.
Вдобавок, так случилось, что я стала первой исполнительницей щедринского бессмертного "Бассо остинато".
Я давно не слушала Щедрина. Слушала как-то запись – Коля Петров исполнял его Четвертый концерт, мне страшно понравилось. Все, что выходит из-под пера Щедрина, всегда очень современно, остро, ярко. Безграничная фантазия в сочетании с профессиональной отточенностью, Я всегда была поклонницей и его чисто человеческих качеств.
Щедрин и Плисецкая были у нас в гостях, пришли и Марина с Марковым. Плисецкая и Щедрин просто очаровали нас с Аликом,  скромнее и милее людей не бывает. Мне, собачнице, было особенно приятно, что они обожают собак – у них их две. И мои собаки от Майи не отходили. Да и я тоже.
Мне уже давно в Японии наша общая переводчица подарила ее книгу. Книга – сама скромность, и написана с большим достоинством.
У Майи была такая сложная и интересная жизнь. А теперь она говорит, что ее никто никогда не затирал, никаких проблем не было. Секрет ее успеха – работоспособность и преданность делу.
Сейчас вышла уже вторая книга Майи. Она пишет, что после первой книги многие на нее обиделись, кого она не восхваляла, но, что удивительно, особенно те, о ком она не упоминала! Разве можно все вместить в одну книгу? И разве не право автора писать о том, что важно для нее?
Мы много раз перезванивались, когда Щедрин был в Нью-Йорке. А перед отъездом он прислал свои ноты. Я и Дима впервые исполнили в Америке его Сонату для виолончели и рояля.

Читать дальше