Оксана Яблонская

Маленькие руки
Тема с вариациями

Гастрольные поездки на Западе

Когда Рубинштейну было, по-моему, уже 92 года, его спросили:
– Как вам удалось дожить до столь почтенного возраста, оставаясь в прекрасной форме и продолжая выступать?
Он на это ответил:
– Я всю жизнь делал что хотел.
В этом отношении я, наверное, счастливый человек – всю жизнь делала только то, что хотела, и имела то, что хотела. Йорг когда-то пенял мне:
– Ты хочешь одновременно быть исполнителем, педагогом, женой, дочерью, матерью, сестрой, бабушкой. Но это же невозможно!
Он неправ. Я успешно исполняю все эти роли, причем одновременно. И я не переставала концертировать в это же время по всему миру.
Помню, в Гватемале меня все время сопровождал вооруженный конвой – в стране было неспокойно. После концерта я спросила:
– Сколько же это фальшивых нот я должна была сыграть, чтобы очутиться под таким конвоем?
И все рассмеялись.
В Бразилии во время моих гастролей произошел военный переворот, на улицах стояли танки. Как только я приземлилась в Сан-Франциско, там началось наводнение, а мое прибытие в Лос-Анджелес было ознаменовано землетрясением.
Папа так привык к тому, что куда бы я ни приехала, там что-то происходит, что однажды ночью позвонил мне и кричал, требовал, чтобы я отменила гастроли в Японии. Якобы по телевидению только что выступил американский президент и объявил, что некие инопланетяне уже нанесли удар по Китаю, Япония на очереди. Оказывается, он заснул в кресле перед телевизором и проснулся, когда показывали фантастический фильм, но в фильме показывали Клинтона, и он решил, что это новости.
Однажды он поехал со мной в Лондон, где я должна была давать концерт в Квин Элизабет-холле. Я исполняла этюды Скрябина. На репетиции папа сидел в зале. Я играла Этюд-балладу. Там есть сопоставление пианиссимо и фортиссимо, и я, не выкладываясь на репетиции на все сто процентов, лишь обозначила смену звука. И тут папа как закричит! Я вздрогнула, прекратила играть, крышка рояля упала... Папа не мог вынести такой неточности у своей дочери.
Мне запомнился концерт в Бруклин-колледже в Нью-Йорке, куда я поехала с папой и Блюмой, его женой. Я заехала за ними на машине. Времени было в обрез, но у Блюмы, как выяснилось, была сквернейшая и неистребимая привычка всюду опаздывать – видимо, когда-то этого требовали правила этикета. Пока я ждала, она красилась, наряжалась, примеривала украшения. Когда она, наконец, вышла, сверкающая, разряженная и благоухающая, я ей тихо сказала:
– Блюма, это я играю концерт, а не ты. Мне бы еще хотелось выйти вовремя на сцену.
Я действительно явилась в самый последний момент, не хватило даже времени проверить высоту сидения – обычно я ее тщательно регулирую, чтобы было удобно играть.
Надо сказать, что с каждым годом я сижу все ниже и ниже. Раньше я любила сидеть очень высоко. Когда я училась в консерватории, кто-то даже прислал мне записку, мол, Оксана, ты такая красивая девочка, а сидишь крючком, как вопросительный знак. С годами я нахожу удобным сидеть все ниже и ниже, как бы сливаясь с роялем.
Я ненавижу опаздывать. Помню, мы с Аликом Марковым летели на фестиваль к нашему близкому другу, скрипачу Валере Градову, в Германию. Но попали в гигантскую пробку на мосту Уайтстоун в Нью-Йорке и опоздали на самолет. Собственно, самолет был на месте, но регистрация окончилась, и нас в него не пустили. И наша агентша тут же достала нам какие-то сомнительные билеты на самолет какой-то сомнительной компании, который к тому же летел не в Германию, а в Англию. Потом, правда, в Германию, но не во Франкфурт, а в Кельн. И уже из Кельна мы добирались на машине. Невероятно, но к началу концерта мы успели, но с тех пор я всегда выезжаю в аэропорт еще раньше на час. Мой муж Алик всегда спрашивает:
– Ну что ты выезжаешь так рано?
А я отвечаю:
– Кельна с меня достаточно.
Я много лет подряд играла в Торонто. Когда там построили новый концертный зал, Рой Томсон-холл, я играла там Третий концерт Рахманинова с оркестром под управлением Ростроповича. Я, конечно, волновалась, мне было странно, что Ростропович столько со мною репетировал. Он обязательно хотел еще со мной встретиться, еще и еще репетировать. Я очень волновалась. Ночью перед концертом позвонила Диме в Нью-Йорк, и он приехал, стоял за сценой, поддерживал меня, как всегда.
Много я концертировала и по Южной Африке. Туда, кстати, переехало много музыкантов из России – или напрямую, или уже из Израиля, там образовалась хорошая музыкальная школа, выросли серьезные музыканты. Я потом была в Южной Африке и в составе жюри, привозила своего талантливого ученика Деймона Дентона. Помню, я выступала в Йоханнесбурге с циклом концертов Чайковского. Я играла Первый, Второй, Третий и Фантазию, два вечера. Однажды мы выступали там вместе с Димой, он играл на виолончели, тогда он еще не дирижировал или только начинал.
Обожаю играть в Израиле, в Турции. Много я играла и в Голландии – вот уж по-настоящему свободная страна! Один концерт в Концертгебау с дирижером Керсьесом особенно запомнился. Это был его последний концерт, он много лет был дирижером Амстердамской филармонии. Мы исполняли Грига – так он хотел попрощаться со своими слушателями.
Я люблю Концертгебау. Этот концертный зал известен во всем мире. В некотором роде, этот зал необычный. Исполнитель выходит не из-за кулис, а спускается по парадной лестнице, Мне это всегда напоминало "Марию Стюарт" во МХАТе, как ее вели на эшафот. Доходишь до пятачка, где стоит рояль. Вокруг сидит публика. И уже не ощущаешь обычного волнения – главное, не наступить на платье! Вот здесь очень важно, какая у тебя осанка – гордо, царственной походкой спускаться по лестнице на глазах у публики не так-то легко.
Там же, в Концертгебау, я пять раз играла со Светлановым. Мы и раньше, в Союзе играли вместе. Это был громадный талант, настоящий русский самородок, феноменально одаренный. Мы играли с ним Первый концерт Брамса. Это было большое событие в моей жизни.
А в Роттердамской филармонии мне довелось сыграть Концерт Прокофьева с Геннадием Рождественским. Проведенную с ним неделю я вспоминаю с громадным удовольствием. Рождественский – это неисчерпаемые знания, блестящий юмор. Великолепные манеры. Я рассказала ему про свою веру в реинкарнацию и заявила, что если вернусь на Землю в ином воплощении, надеюсь обязательно с ним встретиться.
Первый раз в Японию я приехала еще будучи студенткой консерватории. В составе нашей группы были очень интересные люди, например, Владимир Спиваков, ставший знаменитым музыкантом, руководителем ансамбля "Виртуозы Москвы", певец Евгений Райков, солист Большого театра. Хватало и "искусствоведов в штатском".
В Японии нас встретил дирижер Акутогава, очень интересный японец, сын знаменитого писателя. Он хотел со мной разговаривать, но я не знала тогда ни одного слова ни на одном иностранном языке. Однажды он через переводчика попросил меня пойти с ним в нотный магазин и предложил мне купить за его счет в этом магазине все, что мне заблагорассудится (кроме рояля, добавил он смеясь). И я, действительно, набрала себе нот, хотя, конечно, не все, что хотела бы – мне было неудобно. Когда я приехала на гастроли в Японию уже из Америки, я его не нашла – он был в отъезде. А в следующий приезд мне сообщили, что он умер. Очень жаль, что мне не удалось побольше пообщаться с таким интересным человеком.
Несколько лет назад я была в Японии и познакомилась там с приятным молодым человеком, Стэном Зелински, директором-представителем фирмы "Ямаха" в Канаде. Он оказался тонким ценителем музыки, и когда я давала концерт в Канаде, пришел на него с женой Халиной и сыном – и с букетом цветов. Когда он стал директором "Ямахи" в Нью-Йорке, он немедленно предложил мне стать там артистическим советником мастер-классов в "Ямахе", но при этом я должна была стать артисткой "Ямахи", и я согласилась.
Интересно, что "Ямаха" давно за мной "охотилась". Много лет назад, в Японии, они даже предложили Диме уговорить меня. Он сказал, что уговорить мамочку будет трудновато, но новейший мотоцикл "Ямаха" может прибавить ему решимости. Мы  с ним долго хохотали над этим.
Став артисткой "Ямахи", я получила во владение роскошный рояль "Ямаха". Еще один рояль! В дополнение к уже находящимся в нашей коллекции трем концертным роялям – Стейнвею, Бехштейну, Веберу, и трем другим инструментам!
С "Ямахой" у меня началась и новая жизнь (еще одна!). Я участвую в многочисленных концертах в артистическом салоне "Ямахи" на Пятой авеню, устраиваю концерты со своими студентами.  Меня тут же избрали вице-президентом Шопеновского общества, устраивающего шопеновские концерты в Карнеги-холле. Естественно, я играла на всех этих концертах, причем места всегда были распроданы. В "Ямахе" я стала проводить и новые публичные мастер-классы – замечательная помощь ученикам.
Сейчас Стэн перебрался в Париж, в европейское отделение "Ямахи", где я уже много лет в январе даю мастер-классы. В Нью-Йорке его место занял Джеймс Стинбер, которого я знаю уже много лет, мы с ним отлично сработались. У него масса прекрасных идей и много воплощается в жизнь, в чем ему помогает Магдалена Бачевска – прекрасный музыкант и чудесный человек.

Читать дальше