Оксана Яблонская

Маленькие руки
Тема с вариациями

Весник

Однажды я летела на гастроли в Омск, и лицо соседа в самолете показалось мне знакомым. Я спросила его: "Вы летите до Омска?" – и попросила разбудить меня в этом городе, так как самолет летел куда-то дальше, и пассажиры могли выходить или не выходить из кабины по своему усмотрению – тогда правила были совсем другими, чем сейчас. В Омске он меня разбудил.
Этим соседом оказался Евгений Весник – известный актер, блестящий, остроумный, очаровательный, широкий человек. В Омске мы с ним встретились и пошли вместе ужинать. В тот же день я заболела и попала в больницу. Он навещал меня. У нас сложились совершенно изумительные отношения. Он мне сразу сказал, что хочет, чтобы я вышла за него замуж.
В то время мы уже часто ссорились с моим первым мужем Аликом. Помню, однажды мы встречали с ним Новый год: были Додик Герингас (знаменитейший профессор, виолончелист, сейчас живет в Германии) с женой Таней Сац, Саша Мальтер и Валя Зуев, мои бывшие ученики (оба они теперь тоже живут в Германии). Алик быстро устал и поехал к маме. Ночью я посадила его в машину, а сама решила поехать к Веснику. Он был счастлив. Мы встретили Новый Год с его мамой, оказавшейся замечательным человеком с нелегкой судьбой: ее муж, отец Евгения, был расстрелян, а сама она много лет провела в ссылке в Норильске.
Мы долго сидели за праздничным столом... Уже под утро я отправилась домой, Весник провожал меня. Когда я подняла руку, чтобы остановить такси, он сказал, что, видно, так всегда и бывает в моей жизни – все делаю сама. Он смотрел в корень. Вечно я была "мужиком в доме". Алик всегда спрашивал:
– Оксан, а как это? А как то?
И всегда я должна была все делать сама: кому-то звонить, с кем-то по делам встречаться, что-то говорить. Все было на мне. Алик был неспособным на самостоятельные решения. Он и сейчас такой же, со своей новой женой – самостоятельно не может или, скорее, не хочет решить ни один сложный жизненный вопрос.
Мне очень нравился Весник, очень. В тот день он снова сделал мне предложение, но я сказала, что не могу его принять – я еще не была готова к этому шагу. На следующий день он прислал мне корзину цветов.
Может быть, то, что я не вышла за него замуж, было самой большой ошибкой моей жизни. С другой стороны, будучи его женой, я никогда не смогла бы эмигрировать. Ведь он – артист русского театра, его профессия неразрывно связана со словом, с русским языком.
Однажды я была на гастролях а Иркутске, выступление передавали по телевидению. После концерта раздался звонок – это был Весник. Он был в это время на гастролях в каком-то другом городе Советского Союза и увидел меня по телевидению. Он сказал, что в одной сыгранной мной пьесе Брамса есть место, которое он воспринимает как объяснение в любви, и в этот момент мне нужно было бы отвернуться лицом от публики: ведь когда люди объясняются в любви, они смущаются, так это им дорого и важно. Это совсем не поза, это натурально. И твое движение за роялем должно соответствовать чувству...
И на самом деле, движения твоего тела зависят от того, что ты играешь. Например, когда ты играешь бетховенскую "Аврору", невозможно сидеть за роялем, выпрямившись. Ты должен склониться к роялю, играть как бы исподволь. И это не показуха, не работа на публику, это способ передать истинный характер музыки.
Я абсолютно согласна с тем, что Весник сказал относительно того места у Брамса. Если бы я закрыла глаза и повернула голову налево, это соответствовало бы характеру музыки и было бы еще более доходчиво. Речь идет об опусе 118 номер 2 Брамса.
...Спустя тридцать лет, когда я приехала в Москву на гастроли, я позвонила Веснику и пригласила на свой концерт в Большом зале консерватории. Первое, что он спросил по телефону:
– А ты такая же красивая?
– Да, – ответила я, – только толстая!
Он к тому времени был много лет счастливо женат. На концерт он не смог придти, но переслал с кем-то свою книгу.
У меня сохранились к Веснику самые теплые чувства. Это личность, талантливый прелестный человек, порядочнейший, достойный всяческого уважения. В подаренной им книге – потрясающее посвящение мне, в котором он выражает сожаление о том, что наши пути пересеклись так ненадолго и радость оттого, что я его помню до сих пор.

Читать дальше