Сталин сказал по поводу арестов: "А чем мы хуже медиков? Они же делают маленькую прививку, чтобы избежать большой болезни".

* * *

Любимый вопрос Сталина: "Нельзя ли их немножко арестовать?"

* * *

"Товарищ Сталин, зачем вы расстреляли моего отца?" - "А чем я тебе не отец?!"

* * *

Фельетонист "Правды" Рыклин рассказывал:
– В начале 30-х годов состоялась встреча журналистов со Сталиным и другими руководителями партии и правительства. В конце ее мы сфотографировались. На фото я стоял рядом с вождем. Шли годы, и шли аресты. Хранить фотографии врагов народа было опасно. И я начал резать: вожди и журналисты постепенно исчезли с фото. В конце концов остались только я и Сталин. После ХХ съезда я отрезал Сталина и остался один.

* * *

Анастасия Цветаева рассказала соседям по камере свой сон. Она встречается со Сталиным и говорит ему: "Наполеоновские солдаты любили своего императора. Вас же никто не любит и все боятся". Не успела Анастасия Ивановна выйти на свободу, ее посадили вновь – за оскорбление личности Сталина. Прав был Станислав Ежи Лец: "Не рассказывайте своих снов – может быть, к власти придут фрейдисты".

* * *

Сталин сказал: "Чтобы победить, нужны сотни тысяч красноармейцев, а чтобы потерпеть поражение, достаточно нескольких шпионов. Из всех экономий самая дорогостоящая – это экономия на средствах борьбы со шпионажем".

* * *

Выйдя из заключения, писательница Галина Серебрякова рассказывала, как в бытность ее женой наркома финансов Сокольникова у них собрались гости – крупные военные и партийные деятели. Мужчины удалились в кабинет хозяина, курили и разговаривали. Когда Серебрякова принесла им кофе, она услышала реплику Алеши Сванидзе, брата первой жены Сталина: "Коба зарвался, надо его ликвидировать".

Было это на самом деле или этот эпизод возник в сознании Серебряковой во время суровых допросов?

* * *

Выступая на XVIII съезде, Сталин сказал: "На Шестнадцатом съезде мы били оппозицию, на Семнадцатом мы добивали оппозицию, а сейчас и добивать некого!" (Смех в зале.)

* * *

Сталин вызвал в Москву героя Гражданской войны, руководителя красного казачества Примакова. Тот выехал с двумя адъютантами и заместителем. По дороге в вагон вошли несколько человек, кто в штатском, кто в форме, и предъявили ордер на арест. "Какой арест?! Я еду по вызову товарища Сталина! А ну, хлопцы, – обратился Примаков к адъютантам, – покажем этим переодетым белогвардейцам, что такое красные казаки!" Хлопцы скрутили и повязали всю команду и на ближайшей станции сдали властям. Идейный и наивный Примаков тут же позвонил Сталину и сообщил, что на него совершили нападение переодетые белогвардейцы. Их удалось задержать и сдать в НКВД. Он же, Примаков, ждет дальнейших указаний. Указание последовало: ехать дальше и насчет белогвардейцев не беспокоиться. В Москве героя Гражданской войны встретила более расторопная команда "переодетых белогвардейцев". Примаков и его сопровождающие были арестованы. Больше их никто никогда не видел.

* * *

Незадолго до процесса Зиновьева и Каменева к старому большевику Томскому пришел Сталин с бутылкой – мириться. Томский отказался и обвинил Сталина в истреблении партийных кадров. "Тебе же будет хуже", – заявил Сталин и ушел со своей бутылкой. Через несколько часов после этого посещения Томский застрелился.

* * *

Эту историю рассказывал мне Сергей Иванович Кавтарадзе.

Его, с юности знакомого со Сталиным, вызвали из Ирана, где он находился в качестве посла, прямо на вокзале арестовали, отправили в тюрьму и надолго забыли. Только через семь месяцев состоялся первый допрос. Следователь с ходу велел ему признаться в предательстве родины. Кавтарадзе его обругал, и допрос прекратился. По дороге в камеру, в коридоре, он столкнулся с одним подполковником, которого когда-то спас от смерти.
– Сергей Иванович?! Почему вы здесь?!
– Не знаю.
Конвоир прервал разговор, но подполковник вскоре появился в камере Кавтарадзе.
– Чем я могу вам помочь?
– Мне можно помочь, только передав мою записку Сталину.
– Я постараюсь.
Кавтарадзе написал: "Сосо! Я арестован. Прошу тебя лично разобраться в моем деле".
Месяца через два его вывели из камеры, подвели к большому лифту и подняли куда-то наверх. Он очутился в кабинете и увидел перед собой Берию. Сидя за большим столом и не глядя на вошедшего, тот сказал:
– Ты сейчас поедешь к Сталину. Если что-нибудь обо мне скажешь, я и тебя, и твою семью превращу в лагерную пыль!
Кавтарадзе промолчал. В огромной правительственной машине они поехали по Москве. Берия поглядывал на хмурого Кавтарадзе и вдруг прямо на середине площади приказал остановиться. Милиция тут же перекрыла движение. Минут через пять Берия велел ехать, но не в сторону Кремля, а совсем в другом направлении, и скоро они оказались у дома Кавтарадзе.
– Можешь зайти домой на десять минут, – разрешил Берия.
Дома Сергея Ивановича окружили жена и дети: плакали, смеялись... Когда он спустился к машине, это уже был другой человек – смягчившийся и готовый любой ценой купить жизнь и спокойствие близких. В Кремле Сталин спросил у Берии, в чем обвиняется Кавтарадзе. Берия ответил, что Кавтарадзе ни в чем не виноват: просто была преступная группа, замышлявшая на него покушение, и ради спасения его пришлось временно изолировать. Группа уже обезврежена, и Кавтарадзе свободен. В сопровождении Берии Сталин сам повез Кавтарадзе домой. Часть квартиры была отдана новой жиличке. Дверь открыла она и, увидев Сталина, лишилась чувств. Берия встряхнул ее и сурово спросил:
– В чем дело?
– Мне показалось, что на меня идет портрет товарища Сталина.

* * *

После того как Кавтарадзе отпустили из тюрьмы, Сталин позвал его в гости. Выпивали, закусывали. Сталин вспомнил дни молодости, проведенные вместе, и вдруг спросил:
– Теперь это дело прошлое, ты уже на свободе. Но скажи, Кавтарадзе, почему ты хотел меня убить?
Кавтарадзе понял, что Сталин болен. Что он мог ответить?
– Ну что ты, Коба, о прошлом, давай говорить о будущем...

* * *

Министр иностранных дел Литвинов жалуется Сталину, что Ежов арестовал его жену.
– У Ежова есть на нее материал, – возражает Сталин.
– У Ежова и на вас есть материал, – напоминает Литвинов.

* * *

Бывшая домработница Ежовых, много лет хранившая молчание, уже после войны рассказала, что жена Ежова незадолго до его ареста ни с того ни сего умерла и что за ней в свое время ухаживал один известный писатель. Фамилии его она не помнила, но, увидев однажды в книге фотографию Бабеля, сказала: это он. Она спросила, жив ли этот человек, и поинтересовалась: "А он погиб на фронте или как все?"
Бабель погиб, как все, и в этом не последнюю роль сыграл критик Яков Эльсберг – консультант по литературным вопросам при Берии.

* * *

Сталин издал указ о применении смертной казни к политическим преступникам, начиная с двенадцатилетнего возраста. Газета коммунистов "Юманите" этот указ одобрила: дескать, дети при социализме взрослеют раньше, чем при капитализме, и могут отвечать перед обществом за свои поступки.

* * *

На одной из вечеринок во второй половине 30-х годов затронули тему: каково высшее наслаждение для мужчины? Посыпались ответы: женщины, работа, служение Родине... Сталин ответил оригинально: "Высшее наслаждение – раздавить врага, а потом выпить бокал хорошего грузинского вина!"

* * *

Сталин болел псориазом. Для его лечащего врача профессора Казакова был создан специальный институт, но вождю ничего не помогало. Казакова расстреляли.

* * *

Иван Григорьевич Канашвили был известным врачом. Однажды к нему приехали люди в штатском, осмотрели содержимое чемоданчика с инструментами и повезли Ивана Григорьевича на дачу Сталина. Там в одной из комнат лежал личный секретарь Сталина. Иван Григорьевич установил, что он болен дифтеритом, распорядился провести в доме дезинфекцию и рекомендовал товарищу Сталину уехать. Секретаря ему удалось вылечить. Через некоторое время Канашвили возвращался из Москвы в Тбилиси. В купе вошли два человека в штатском и объявили ему, что он арестован. Канашвили, высокий и сильный человек, вытолкал этих людей из купе и благополучно доехал до Тбилиси, где его встречала жена. Но на вокзале Ивану Григорьевичу предъявили ордер на арест.

Доктора Канашвили обвинили в том, что он – создатель курорта в Боржоми – отравил воду целебных источников человеческими экскрементами и взорвал мост (в том месте, где его никогда не было). Перебив "отравителю боржома" ноги, его заставили признаться в своей вине и расстреляли. Жена его была сослана в Казахстан, где работала чабаном и строила свинарники.

* * *

Сталин так боялся, что его отравят, что в какой-то период своей жизни питался исключительно вареными яйцами.

* * *

В качестве туалетной бумаги в тюрьме выдавали газеты. В канцелярии сидел специальный человек и вырезал из текста слово "Сталин". Заключенным часто доставались одни "кружева".

* * *

Сталин любил старого партийца-пролетария Ивана Гронского и поручал ему руководство важными участками культуры. Когда арестовали Тухачевского, Гронский позвонил Сталину:
– Я могу ручаться, что Тухачевский не виноват.
– Не лезь не в свое дело! – посоветовал Сталин.
Когда арестовали Блюхера, неугомонный Гронский опять позвонил Сталину – тот повесил трубку. Пришло время, и арестовали самого Гронского. В тюрьме он держался спокойно, и никаким битьем от него нельзя было добиться признания. Тогда следствие применило способ, безотказно действующий на интеллигентных людей. Гронскому дали нового следователя – молодую женщину. Она была хороша собой, образованна, допрос вела мягко и сочувственно. Гронский был тронут. И вдруг следовательша без перехода стала крыть его отборным матом. Гронский усмехнулся:
– Дорогая, я портовый грузчик и умею ругаться так, как тебе и не снилось, – что тут же и доказал.
Свои десять лет он получил и вышел на свободу лет через семнадцать – только в середине 50-х годов.

* * *

На допросе председатель Совнаркома Грузии Буду Мдивани сказал следователю: "Я знаю Сталина тридцать лет. Он не успокоится, пока всех не перережет, начиная от своего непризнанного ребенка и кончая своей слепой прабабушкой".

* * *

Чекист Агранов сказал Сталину:
– Боюсь, что мы не сможем обвинить Александра Смирнова в том, что он входил в троцкистско-зиновьевский центр, ведь он уже несколько лет сидит.
Сталин ответил:
– А вы не бойтесь. Не бойтесь – только и всего.

Читать дальше