Роджер Смит – почетный ридер (Emeritus Reader) Университета Ланкастера (Великобритания), живет в Москве, состоит ассоциированным сотрудником Института философии РАН. Область его интересов – история наук о человеке, в частности вопросы о соотношении психики/души и тела, об отношениях гуманитарных и естественных дисциплин. По-русски вышло несколько его статей и книги:
• История психологии / пер. А. Р. Дзкуя и K. O. Россиянова под ред. И. Е. Сироткиной. М.: Академия, 2007;
• История гуманитарных наук / пер. под ред Д. М. Носова. М.: Издат. дом ГУ-ВШЭ, 2007; 2-е изд., 2009;
• Быть человеком: историческое знание и сотворение человеческой природы / пер. И. Мюрберг под. ред. И. Сироткиной (М.: Канон+, 2014).
В последнее время Роджер Смит много пишет об истории «чувства движения»/кинестезии; заканчивает книгу о понятиях «сила» и «сопротивление».

Представьте, что вы смотритесь в зеркало. Вы, естественно, видите свое лицо и, в зависимости от расстояния от зеркала, ваше тело и предметы вокруг – например, стену комнаты. Если вас спросят, вы скажете, что видите лицо, тело и стену. Однако это лишь сокращенный способ сказать, что видите вы отражение: не лицо, тело и проч., а изображение лица, тела и проч., отраженных, то есть произведенных «посредством» зеркальной поверхности. Между вашим видением и настоящим лицом, телом, стеной есть пространство, расстояние, которое разделяет смотрящий глаз и зеркало. Как есть и расстояние между отражающим зеркалом и тем предметом, который это отражение производит. И только в результате всех этих процессов вы можете посмотреть в зеркало и сказать: «Так вот как я выгляжу», подразумевая, что в таком виде являетесь другим людям. Отражение, образ – это форма явления. Посмотревшись, вы можете идти на работу, чтобы там выглядеть уже по-другому (в особенности если вы актер, а ведь каждый, до известной степени, актер). Или же вы можете начать подробнее изучать то, что перед вашими глазами, с целью узнать, как «на самом деле» вы выглядите. В этом случае вы постараетесь наблюдать объективно, не примешивая фантазию и используя зеркало для того, чтобы создать дистанцию между тем образом, который хотели бы увидеть, и вашим теперешним отражением. Если вы хотите быть действительно объективным, вам придется использовать хорошее, неискажающее зеркало и при хорошем освещении. Как известно, в парке аттракционов существуют кривые зеркала, а для создания более эффектного образа используется специальная подсветка. Итак, все происходящее в пространстве между смотрением и видением, между зеркалом и светом присутствует в самом образе и в том ощущении, которое он вызывает.
А теперь поверните зеркало к стене или совсем от него избавьтесь. И начните танцевать. Да, танцевать в полном одиночестве, когда никто на вас не смотрит. Вы почти не видите себя – можете, конечно, заметить свои руки и ноги, в особенности когда те поднимаются вверх. Но хотя вы не видите себя целиком, вы не сомневаетесь, что существуете, присутствуете. Вы чувствуете, как двигаетесь, и через это чувство у вас возникает теперь не отражение или образ, а просто ощущение себя в движении. Это осознаваемое ощущение называется кинестезией. Оно прямое и непосредственное: между чувствующим органом и осознанием того, что этот орган вам сообщает, нет дистанции. Если вы ходите босиком, или на что-то наталкиваетесь, или трогаете себя руками, то ваши ощущения изменятся, оставаясь, однако, такими же прямыми, неотраженными. Вы не можете исказить ваше чувство движения, несмотря на то что само движение изменяет, в каком-то смысле искажает ваше тело. Между вами и вашими ощущениями расстояния нет, нет зеркала, производящего образ – «истинный» или «искаженный».
Следующий шаг. Закройте глаза и постойте спокойно – так спокойно, как можете. Вы никуда не исчезаете. Совсем наоборот: вы лучше и яснее ощущаете, осознаете себя самого. Это осознание – не образ, отраженный посредством вибраций источника света. Это мерное дыхание, слабый звук и ощущение воздуха, который через рот и нос входит и выходит наружу, подъем и опускание грудной клетки, стук сердца – иногда слабый, иногда учащенный страстью. Ваши руки и ноги неподвижны, и тем не менее вы знаете, где они находятся и что, при полном покое, с ними происходит. Тело работает, двигаясь почти бессознательно, чтобы поддерживать себя в спокойном состоянии. Поза – это тоже род движения. Вы можете откинуть плечи назад или подать таз вперед, чтобы восстановить равновесие. И опять же вы осознаете свое движение в покое не как отражение, а как воспринимаемое непосредственно, прямо познаваемое «Я».
Ученые стремятся быть объективными – в том смысле, что они разводят наблюдаемый объект и деятельность по его наблюдению. Они могут изучить и измерить образ, но не прямое осознание или ощущение. Представьте себе Ивана Петровича Павлова, помещающего собаку в специальный станок, где она должна стоять неподвижно, и заключающего в «башню молчания», куда не долетают посторонние звуки. В это время ученый сидит в соседней комнате и наблюдает собаку в специальный глазок. Таким образом Павлов фиксировал действие на собаку отдельных стимулов – электрической лампочки или звонка. Подобные комнаты были устроены для наблюдения за детьми. Однако собака, как мы знаем, в естественных условиях ведет себя совершенно по-другому – она носится и лает, и дети тоже бегают, шумят, хватают разные предметы. Между тем способом, которым познает ученый, и тем, которым познает собака или ребенок, есть большая разница. Ученый наблюдает на расстоянии, а собака и ребенок ощущают непосредственно. Чувство, ощущение, хочу я сказать, и есть то, чем движение важно для нас, почему оно имеет значение.
В английском языке есть много выражений, показывающих, насколько все, о чем здесь говорится, знакомо и близко каждому из нас. Существует специальное отношение между прикосновением и нашим ощущением реальности. А прикосновение невозможно без движения: даже когда касаются нас самих, это порождает в нас чувство активного сопротивления; когда же мы сами прикасаемся, это всегда сопровождается движением. И, конечно, нас постоянно сопровождает движение легких и сердца. Когда Фома усомнился в ранах Христа, Иисус предложил ему потрогать, вложить персты в раны. Прикосновение убедило даже Фому неверующего. Когда что-то случившееся вызывает эмоциональную реакцию, люди говорят, что они «тронуты» или «растроганы». Когда кто-то хочет узнать, действительно ли произошло событие, они просят «весомых» доказательств, и, когда такие свидетельства приводятся, эти люди соглашаются, что доказательства «ощутимы» (так же, как диагностика врача, ощупывающего наше тело или выстукивающего легкие). Близость между людьми предполагает прикосновение («крепко тебя обнимаю»), а дистанция – запрет на движение («стой спокойно», «не трогай руками», «не прислоняйся» и т. д.). Человек англоязычный, поняв нечто сказанное, подтвердит, что он это «схватывает» («I grasp that»), а забыв что-то или допустив промах – что нечто «выскользнуло из рук» («it slipped from my grasp»). Столкнувшись с плохим поведением или переизбытком чувств, мы можем сказать: «возьми себя в руки» («get a hold of yourself») или же, грубо, ленивому человеку: «пошевеливайся» («shift your backside»).
Если совсем кратко, жизнь есть движение. В этом мире жизнь людей и животных проявляет себя в движении, и в движении они существуют как часть этого мира. Даже растения медленно, но движутся: соки поднимаются вверх, листья разворачиваются, корни проникают в землю между камнями, цветы распускаются. Существует целый класс ползучих растений – лиан. Важность и точность зрения и визуальных искусств, включая танец, несомненны. И тем не менее осознание движения в танце, спорте, альпинизме, простой ходьбе, жестикуляции, экспрессивной речи и мимике, позе, ласках и объятиях – это самый непосредственный способ заставить наши чувства говорить. Мы можем представить себе богатую жизнь без или с ограниченным зрением, обонянием или слухом, но не можем вообразить жизнь без движения. Безусловно, медицине известны случаи частичной потери тактильного чувства или чувства движения – как, например, у одной матери, которая держала ребенка в руках, только когда на него смотрела, потому что чувствительность ее рук была нарушена. Однако прекращение всякого движения равнозначно смерти, а остановка сердца или органов дыхания – серьезнейшая медицинская проблема, граничащая со смертью. В противоположность этому танец – праздник движения, жизнь во всем ее сверкании и блеске. Даже те из нас, кто только сидит и смотрит танец, в конце его «подвинуты» к тому, чтобы аплодировать. А тот, кто молод телом или сердцем, найдет способ сам двигаться, даже если это лишь тихое движение дыхания или спокойного шага.

Перевод И. Е. Сироткиной