Переделкино вписано в мировую литературу именами Фадеева, Пастернака, Леонова, Стаднюка, Волкова, Вознесенского, Солоухина, Можаева... Когда уходили из жизни эти опоры русской литературы, те, кто оставался в живых, казались вечными... Но вечным остается только слово, и бессмертные писатели смертны...
Писатель остается в культуре нации тогда, когда приходит и привносит в литературу свой мир... Абхазия – небольшая по российским меркам страна, но огромен талант воспевшего ее Фазиля Абдуловича Искандера... И мировая литература без его книг уже никогда не будет восприниматься полной...
Он считал себя русским писателем, на русском языке писал и мыслил.
Став знаменитым одной из первых своих журнальных публикаций «Созвездия Козлотура», Фазиль Абдулович смог удержать творческую высоту на протяжении всей своей жизни. Каждая новая книга была событием в отечественной, да и в мировой литературе.
Мудрец от природы, он мог извлечь из незначительной рассказанной ему истории философскую притчу.
Каждой весной на наш общий с Искандерами балкон в устроенное там гнездо прилетают сойки и улетают с выведенными птенцами в день рождения А.С. Пушкина, 6 июня... Однажды вороны разорили гнездо, о чем я поведал Фазилю Абдуловичу. Он молча ушел в себя... Через день появились стихи:

Гармония природы есть враньё.
Всё прочее – случайные детали.
Птенцов в гнезде сожрало вороньё,
Пока за кормом сойки улетали.
Не утешают в птицах небеса,
Глухие реки, горные походы.
От подлости людей уйдёшь в леса.
Куда уйдёшь от подлости природы?

Еще вчера в его рабочем кабинете не гас свет до двух часов ночи... Так было каждый день... Настольная лампа и его склоненная над книгой седая голова были для меня как укор совести и призыв к работе...
А сегодня утром сердце его остановилось...
Он не любил шумного города, рвался в Переделкино, где обретал покой и тишину... Да будет Вечный покой и Царствие Небесное великому русскому писателю.

Я не знаю, что пережил...
Не отчаянье это, не страх –
Утром умер великий Фазиль,
Как дитя у меня на руках.

Он упал на колени, средь книг,
Бездыханный, лишившийся сил.
Не узнать нам, за что в этот миг
Он у Бога прощенья просил.

Вены, что наливались рекой,
Превратились в тончайшую нить,
Будь я маг или трижды святой,
Я не мог бы его оживить.

То, что Богу дано одному,
Смертному ни за что не суметь.
Но Всевышний по праву ему
Ниспослал эту лёгкую смерть.

Новодевичье – память времён.
Пахнут ладаном старые мхи...
Здесь молитвою Виссарион
Отпускал, словно горлиц, грехи.

У стены лёгкий ветер сквозил,
Доносился небесный хорал...
И я видел, как с башни Фазиль
На процессию молча взирал.

Так на мир смотрит только мудрец,
Удивляясь всему, как дитя,
Краткой жизни терновый венец
Он сменил на бессмертье, шутя.