В нашем междисциплинарном семинаре моя традиционная линия — рассмотрение интонации вне звука и слова, т.е. интонации, которую несут в себе материальные артефакты (например, костюм или жилище человека). По форме и содержанию паузы различны: длинные и короткие, нарочитые и едва заметные, долгожданные и неожиданные, радостные и досадные и т.д. Соответственно, и на нас они воздействуют по-разному. Интерпретации и подходы разных научных дисциплин к феномену паузы также отличаются (сообразно конкретным целям исследования), но сейчас нам важно уяснить другое: возможен ли в принципе некий общий взгляд на само явление — паузу.
Вот, например, ученые-медики рассматривают его в контексте существовании человека как биологического объекта. В первую очередь они (нейрофизиологи, психологи, логопеды) анализируют речь, связанную с процессом дыхания, а паузы между вдохом и выдохом считаются моментами концентрации энергии, необходимой для дальнейшего функционирования всего организма. Жизнь человека начинается с дыхания, а затем, в процессе его индивидуального развития, появляется речь — уникальная способность людей выражать мысли. На основе врожденного, обычного дыхания (обеспечивающего газообмен в организме) у человека постепенно формируется т.н. речевое дыхание, которое и составляет энергетическую основу речи. Нарушение речевого дыхания приводит к дизартрии (недоразвитости речи) у детей, и логопеды, пытаясь «задействовать» его, проводят ряд процедур, при этом опираясь на важнейшее свойство речевого дыхания — его подчиненность смысловому содержанию речи. Установлено, что «на характер речевого дыхания влияют слоговая и семантическая структура речи», а в итоге «во время речи дыхание следует ритму мышления». Вывод крупнейшего авторитета в этой области Е.Н. Винарской полностью согласуется с интонологической концепцией, согласно которой мысль через интонацию, ритм (частью которого и является пауза) непосредственно способствует формированию речи. Для нас в приведенном мнении особенно важны два момента: связь паузы с ритмом, интонацией и зависимость паузы от мышления, от мысли.
Поскольку паузу обычно ассоциируют прежде всего со звуковой сферой, то есть с речью и музыкой, то и исследовали этот феномен, естественно, больше всего музыковеды и специалисты по устному словесному творчеству — фольклористы, лингвисты, психологи и филологи. Из их работ стало ясно, что пауза может выполнять в тексте разные функции: как разграничивать элементы в устном словесном или музыкально-звуковом тексте, так и — напротив —объединять, интегрировать их. Но есть еще одно (особенно важное для нашего сегодняшнего разговора) наблюдение филологов-теоретиков над ролью паузы в тексте: она выполняет функцию поддержки пульсирующей энергии мысли. Иными словами, мысль посредством паузы задает ритм всему тексту, а ритм, в свою очередь, влияет на семантику происходящего в тексте события (Ю.Н. Тынянов, М.Л. Гаспаров). Эта позиция также очень близка пониманию паузы в интонологии.

* * *

Подход к интонации с визуальной стороны, о котором пойдет речь далее, предполагает другого рода паузу — визуальную. Если привычная звуковая пауза (устно-словесная или музыкальная) очевидно проявляется в данный момент текущего времени, то визуальная пауза более или менее наглядно предстает зафиксированной пространственно и может быть воспринята в любое время.
На мой взгляд, существуют две основные разновидности визуальных пауз.
1) Одну мы находим в письменных текстах (словесных или нотных), где паузы обозначены постоянными (каноничными) нотными значками либо знаками препинания. Прямое и устойчивое их назначение — в зависимости от исходной мысли — формировать конечный смысл всего высказывания (пример — фраза «казнить нельзя помиловать»).
2) Другая разновидность визуальной паузы — собственно пространственная пауза, которая также фиксируется зрительно, но воспринимается по разным «каналам». Один из них — знаки человеческого тела (жесты, мимика, позы). Другие — действия (движения) отдельного человека или взаимодействие нескольких людей. Наконец, паузы можно наблюдать и в изменениях окружающего нас пространства (в смене освещения или цветового оформления комнаты, улицы и т.п.). Пространственные паузы не всегда очевидны или даже заметны и порой не сразу осознаются (но при этом нередко все равно «действуют» на зрителя!).
Визуально-пространственные паузы обильно представлены в искусстве (особенно в орнаментальном и изобразительном). Еще чаще мы видим их в «смешанных», аудиовизуальных жанрах, связанных с движением и речью (в театре, кино, цирке, на концерте). Но, помимо этого, с визуальными паузами мы сталкиваемся и вне искусства, в повседневной и религиозно-ритуальной жизни, особенно в традиционных культурах, где они представлены ярче, чем в современной жизни. О них я и хочу сказать несколько слов.

Пауза в традиционном народном искусстве

Как правило, изделия декоративно-прикладного искусства (народная вышивка, ювелирные украшения, керамика и т.п.) богато орнаментированы. Именно в орнаменте очевиднее и рельефнее всего представлен ритм, в виде повторяющихся элементов, между которыми и находятся паузы; они — часть ритмического рисунка. Меньше распространен, но также очень характерен для изделий народных мастеров, другой вид паузы — паузы, нарушающей ритм. Такие паузы обычно присущи обрядовым атрибутам. Напомню, что фундаментальным свойством любой традиционной культуры является представление о постоянном и неразрывном (обоюдном) взаимодействии двух миров — земного, «посюстороннего», и Иного мира, «потустороннего». Люди всегда ждали оттуда помощи и одновременно опасались отрицательного влияния этого мира; стремились магическую силу, исходящую из потустороннего мира, с одной стороны, использовать во благо (для обеспечения плодородия людей, животных, растений, земли), а с другой — защититься и очиститься от нее (изготавливая обереги, талисманы, амулеты).
В этом взаимодействии большую роль играли некоторые вполне обыденные материальные предметы, помимо своей утилитарной функции в быту наделявшиеся еще и особыми, сверхъестественными качествами. К таким изделиям относились, например, огромные среднеазиатские настенные вышитые панно-ковры (сюзане), которые активно участвовали в свадебных торжествах у таджиков и узбеков. Но была одна тонкость: ритмичный цветочный орнамент на них обязательно в одном (незаметном) месте намеренно нарушался (цветом, размером или формой элемента). Также у среднеазиатских народов принято было украшать свадебные простыни вышитой каймой, но так, чтобы одна сторона оставалась без орнамента. Кроме того, в Средней Азии повсеместно было принято надевать на маленьких детей рубахи с неподшитым подолом и т.д. Все названные изделия (со своеобразными визуально-пространственными паузами) символизируют, согласно местным верованиям, идею незаконченности и этим как бы указывают на какое-то необычное продолжение... Народным сознанием подобные вещи осмыслялись как источник и носитель «сильной магической силы», призванной из Иного мира в помощь людям (детям, новобрачным и пр.).

Пауза в обрядах и ритуалах традиционной культуры

Тут пауза также воплощается своеобразно. Ярче всего паузы видны при разграничении и объединении обрядовых элементов в крупных ритуальных комплексах, в т.н. «переходных» обрядах (детских, родильных, свадебных, похоронных и календарных, особенно весенних и новогодних). В их составе часто встречается обычай ритуальной изоляции — пространственной и времен­нóй — некоторых субъектов обряда (например, роженицы и новорожденного или невесты). Весь период изоляции (от 3 до 40 дней) они находились в отдельном помещении и не разговаривали (обычаи избегания). «Детская» изоляция обычно заканчивалась шумным и веселым праздником колыбели, во время которого гости, собравшиеся около пустой колыбели, ждали, когда повитуха вынесет к ним младенца, и непосредственно перед его первым положением в колыбель наступало общее минутное молчание, и только после него ребенка клали в колыбель и веселье возобновлялось.
Обычай ритуальной изоляции, т.е. временное «выключение» персонажей из обычного пространства и общения, — типичная обрядовая пауза. Согласно традиционным народным верованиям, изоляция не только временно «отгораживала» их от людей, но и одновременно означала нечто большее. Изоляция (состояние паузы) мыслилась как пребывание этих персонажей на границе двух миров, где свершалось их таинственное благое преображение, которое по возвращении в «земной» мир придавало им новый социальный статус, очень важный в традиционном обществе (включение младенца в человеческое сообщество и переход невесты и роженицы в уважаемый класс матерей).
Последний пример. На Востоке издавна среди мужчин бытовало обыкновение систематически устраивать в зимнее время небольшие вечеринки для постоянного узкого круга друзей и родных. И хотя это была всего лишь форма традиционного досуга, в ней довольно явственно проступали следы какого-то несохранившегося целиком ритуала. Так, в течение вечера и ночи (собрания продолжались до утра) все участники должны были придерживаться довольно странных правил поведения. Например, время от времени — среди игр, музыки, пения, литературных бесед и нескольких сменяющих друг друга трапез — участники вечеринки должны были по знаку ведущего садиться на какое-то время в определенные строгие позы или вдруг замолкать на несколько минут. Минута молчания (пауза!) чаще всего предшествовала очередному намазу (мусульманской молитве).
Аналогичные минуты молчания отмечены и в собственно религиозной практике многих восточных народов (у зороастрийцев-огнепоклонников, у мусульманских мистиков и др.). Все эти аудиовизуальные паузы были очевидно связаны с эпизодами общения человека с Иным миром (с богом, духами предков и др.), и поэтому здесь паузы можно расценивать как знаки причастности субъектов обряда к сакральному пограничному пространству между двумя мирами (где молчание, видимо, считалось более уместным, чем обычная речь).
Заканчивая этот краткий обзор визуальной паузы, хочу сказать о том, что паузу необходимо рассматривать в ее взаимодействии с мыслью, а именно, с мыслью произнесенной — интонацией. Под паузой я понимаю любой перерыв постепенности в ожидаемой парадигме мысли, на которую настраивает интонация, в частности интонация вне звука.