 |
|
Данная статья является частью научного исследования, посвященного актуальной проблеме выявления в современном русском языке закономерных связей между способом интонирования и пунктуационными знаками. Научная новизна заключается в том, что впервые в русистике предпринята попытка описать структурные свойства знака препинания (системно-функциональный аспект), проследить закономерности реализации его в тексте (нормативно-кодификационный аспект) через позиционную вариативность знака (позиционный аспект) и интонационную заданность (ритмико-интонационный аспект) в различных по характеру контекстах современного русского языка (функционально-стилистический аспект).
Это позволит преодолеть множественные разночтения между формулировками правил и реальной практикой употребления пунктуационных знаков, существенно осложнившейся под влиянием редакторов, корректоров, переводчиков и педагогов.
Пунктуационные правила не покрывают всей пунктуационной сети, всех процессов функционирования знаков препинания. Осмыслить процессы, происходящие в пунктуации, оказалось возможным на базе системных представлений о пунктуации и интонации1.
Пунктуация и интонация рассматриваются нами в рамках письменного языка (письменной речи) и его структуры. Интонация как подсистема суперсегментных средств фонетической системы языка и пунктуация как подсистема графических неалфавитных знаков внутри письменной (графической) системы языка представляют системно организованный корпус знаков препинания и интонационных единиц (интонационных типов2) во всем многообразии их проявления и позиционного взаимодействия. Генеральное назначение (специфическая роль) обеих подсистем состоит в том, чтобы обеспечить членение и синтаксическую, тем самым смысловую организацию интонационно и графически выраженных на основе правил "фонетики – графики и орфографии" ведущих ритмообразующих (сегментных) единиц – синтагм и фраз (предложений) – письменного (печатного) текста.
Способом организации интонационных единиц является система взаимосвязанных дифференцирующих синтаксических признаков: "зависимость/независимость" (отношения рановправия/подчинения; сочинения/подчинения) и "законченность/незаконченность" (отношения предметно-смысловой исчерпанности/неисчерпанности), а главным средством выражения синтаксического значения – движение тона (восходящий – нисходящий и их комбинация – восходяще-нисходящий тон, т.е. ровный) [4;5].
Параметры "сочетание синтаксических признаков + движение тона" формируют в системе три интонационные единицы – три интонемы: интонему восходящего типа (ИВТ), интонему нисходящего типа (ИНТ) и интонему ровного типа (ИРТ)3.
Интонема реализуется на отрезке цепи, равной синтагме, различает смысл единиц членения с одним лексико-грамматическим составом с помощью комплекса суперсегментных средств: движения тона, паузы и смыслового (логического) ударения, ср.: 1) Он пришел? – 2) Он пришел. – 3) Я, когда он пришел, закрыл дверь., где каждый из членов данного противопоставления находится в сильной позиции интонационной реализации (о сильных и слабых позициях для интонационных единиц см. [4. С. 28-38]). В такой позиции интонационная единица менее осложнена, менее подвержена влиянию контекста и не дублирует лексико-грамматические средства. Знак реализуется в своем основном содержании, и его прочтение однозначно:
1) в вопросительном предложении ИВТ передает значения "зависимости и незаконченности" + восходящий тон и вопросительный знак: Он пришел?↑;
2) в повествовательном предложении ИНТ выражает значение "независимости и законченности" + нисходящий тон и точка – знак конца предложения: Он пришел.↓;
3) в сложноподчиненном предложении Вечером, ¦когда стемнело,¦ я зажег лампу.¦три синтагмы4. Придаточное находится в позиции середины предложения5, внутри главной части. Неконечные первая и вторая
синтагмы выражают идею "зависимости и незаконченности + восходящий тон при недопустимости нисходящего: Вечером, ↑ когда стемнело,↑ я зажег лампу.↓ Последняя синтагма – конечная, ей соответствует ИНТ. Все три синтагмы находятся в сильной позиции. Интонация строго определена, и все вычитывают ее одинаково. Для парной запятой середина предложения также сильная позиция. Поэтому она представлена обеими своими элементами – правым, который открывает выделение придаточного, и левым, который соответственно закрывает выделение (О сильной и слабой позиции для знаков препинания см. [16]; в частности для знака "запятой" см. [16; 11. С. 341-358]).
Во всех рассмотренных примерах и интонация, и пунктуация требуют однозначного прочтения. Интонационных и пунктуационных вариантов быть не может.
А теперь рассмотрим предложение, оформленное на конце многоточием "обрыва": Он задумался… Интонация работает в синтаксических условиях "независимости и незаконченности". Поскольку один интонационный тип не может одновременно выражать оба эти значения, то он выражает только одно из них. Восходящий тон передаст или значение незаконченности – тогда значение независимости останется интонационно невыраженным, или идею зависимости – тогда окажется невыраженным идея законченности. Нисходящий тон в соответствии со своими значениями "независимость и законченность" будет вести себя аналогично. Выбор интонации нисходящего типа сообщит предложению в целом характер самостоятельности и утвердительности (что в большей степени соответствует точке).
В любом случае тон не будет выражен отчетливо и контрастно. Смазанность звучания возможна только в условиях ровного тона. Вот так на сочетании значений "незаконченность и независимость" рождается в тексте ИРТ, вобравшая в себя черты нисходящего и восходящего тона и дающая разрешение на интонационную вариативность: Он задумался…↑↓ →
ИРТ в системе представлена двумя вариантами: ИРТ1 – значение "независимости и незаконченности" с преобладанием восходящего тона; ИРТ2 – значение "зависимости и законченности" – с нисходящим тоном [6. С. 777-778].
Таким образом, мы наблюдаем влияние синтаксических условий на характер интонирования, что позволяет выявить причину интонационной вариативности. В тех синтагмах, где синтаксические значения совпадают с интонационными, варианты отсутствуют, – это сильная позиция для интонации; и наоборот, несогласованность значений создает условия для интонационной вариативности.
В устной речи интонемы реализуются в виде интонационных конструкций (ИК) [2], выбор которых зависит от позиции, в которой находится интонема. Реализации типовых ИК, отражающие жанровую принадлежность текста, являются стилистическими вариациями интонем [4].
Именно благодаря наличию в языке трех интонем (ИВТ, ИНТ, ИРТ) прогнозируется интонация письменного текста. А взаимосвязь синтаксиса и интонации дает возможность судить не только об интонации письменного текста, но и о пределах его интонационной вариативности.
Как показала практика и наши наблюдения, разработанная Г.Н. Ивановой-Лукьяновой синтаксическая теория интонации языка, системное описание интонационных единиц с фонологических позиций и включение в систему интонационных единиц ИРТ является перспективной не только для интонации, но и для построения современной теории пунктуации, в частности для разработки в будущем общей теории пунктуационных норм.
Исходя из основополагающего свойства пунктуации, заключающегося в прикрепленности определенного пунктуационного знака к определенной синтаксической структуре (определенным синтаксическим структурам), можно представить пунктуацию контекста как отражение его синтаксической структуры: "пунктуационная (синтаксическая) ситуация в контексте → структурно-системные свойства знака препинания" [18].
Так как цель пунктуации – фиксировать осознание пишущим (и, соответственно, способствовать осознанию читающим) структуры текста (синтаксической – и тем самым смысловой), а назначение интонации – выражать синтаксическое значение комбинацией признаков "зависимость/независимость" и "законченность/незаконченность", то в качестве условия такого осознания выступает взаимосвязанность синтаксических структур, интонационных единиц и определенных знаков препинания. Интонация не является следствием синтаксических условий фразы (предложения), она параллельно с ней участвует в организации и членение речевого отрезка. Системные связи, существующие между синтаксисом, интонацией и пунктуацией, позволили нам предположить [13], что в пунктуационной ситуации при соотношении "пунктуационная (синтаксическая) ситуация (кон)текста → структурно-системные свойства знака препинания" возможно взаимодействие знаков препинания и интонем – интонационных единиц письменного текста.
Ритмико-интонационный параметр скорректирует формулу критерия пунктуационной нормативности: "пунктуационная (синтаксическая) ситуация + способ интонирования → структурно-системные свойства знака препинания" или "пунктуационная ситуация + интонема → знак препинания".
Именно такова направленность зависимости компонентов соотношения и именно таков их порядок в плане принятия пишущим решения о постановке/непостановке знака препинания.
Конвенциональная связь определенного знака препинания, его системных параметров с определенной синтаксической структурой и системными параметрами интонационного знака будет определяющей в характеристике синтаксической (пунктуационной) ситуации. Так, например, пунктуационная ситуация "однородные члены предложения, связанные противительным союзом": значение "зависимости и незаконченности" обусловливают выбор ИВТ, которой соответствует одиночная (разделительная) запятая: Ребенок был резов,↑ но мил.
Принятие подобного решения пишущим в аспекте речевого мышления с учетом ритмико-интонационного параметра рассматривается как последовательность двух мыслительных операций: шаг 1: осознание, "уяснение пишущим типа синтаксической структуры контекста (квалификация синтаксической единицы или конструкции)"; шаг 2: "поиск пишущим знака препинания, скоординированного с пунктуационной ситуацией" и интонационной заданностью по своим системным свойствам и потому закрепляемого за последней правилами и практикой [18. С. 280-281].
Однозначность результата возможна только пока мы остаемся в рамках поиска: "одна (определенная) синтаксическая структура → один (определенный) знак препинания". В ситуации количественного соотношения равновесия компонентов "один к одному" можно констатировать отсутствие свободы воли пишущего, обусловленное пунктуационной (синтаксической) ситуацией, а сама пунктуация охраняет и описывает устойчивое включение пунктуационных норм – строго регламентированных и обязательных.
Метод исследования функционирования знака препинания – анализ пунктуационной сети текста предложения. На общем фоне регулярности процессов реализации пунктуационной системы в режиме узуса (устоявшегося употребления) в разных звеньях пунктуации можно наблюдать действие помех (возмущающих факторов), которое совершается на фоне нормально не осознаваемой деятельности пишущих (и читающих), по сути своей являющейся спонтанным поиском в плане разрешения внутрисистемных противоречий, а по своему механизму – выходом за пределы фиксированного правила на уровень колебания [17. С. 219-225], а также [11;12;14]. Колебание есть "проявление избыточности в ходе реализации пунктуационной системы, которое, выявляясь в виде нестабильности плана выражения, базируется на синонимии знаков препинания" [17. С. 219].
Пишущий попадает в ситуацию, при которой действия в плане поиска знака препинания выводят его на уровень выбора, а точнее, "подбора" (термин Б.С. Шварцкопфа [18. С. 281]) одного из двух и более равно возможных знаков препинания.
Колебание, выявляемое в процессе функционирования пунктуации, как раз и основывается – в силу асимметрии языкового знака и избыточности средств самой системы – на соотношении "пунктуационная (синтаксическая) ситуация (кон)текста → структурно-системные свойства знака"6, на результате нормативном (при координации) и отклоняющемся от нормы (при дискоординации) реализации элементов этого соотношения.
В зависимости от конструктивно-синтаксических и семантико-синтаксических условий (кон)текста меняется количественный показатель соотношения компонентов в формуле критерия пунктуационной нормативности при условии, что такая информация в кодификации является традиционно обязательной [9;10]:
а) "любая из двух (и более) пунктуационных ситуаций → один (определенный) знак препинания"; например правила употребления парной запятой при обособлении;
б) "одна (определенная) пунктуационная ситуация → два знака препинания (и более)"; например правила употребления парных "запятой" и "тире", а также точки (и даже многоточия) при обособлении присоединительных членов [9. § 84. С. 254-255], [10. п. 3. С. 218-219].
Формула критерия пунктуационной нормативности и возможные способы ее реализации напрямую связаны с определением свободы/несвободы выбора знака пишущим.
Таким образом, описание структуры и механизма, обеспечивающих пунктуационную организацию пунктуационной (синтаксической) ситуации с учетом ритмико-интонационного параметра, предполагает сопоставление четырех планов: (1) кодификационного статуса знака препинания (правила употребления); (2) функционально-системного статуса знака препинания (анализа его внутрисистемных свойств и связей), (3) ритмико-интонационной характеристики знака препинания (соответствие интонированию и паузированию) (3) картины реального употребления знака препинания в современной речевой практике (отражение коммуникативной позиции пишущего [1. С. 90-91], [3. С. 20-30], [8. С. 76-78]).
В условиях "подбора" и окончательного выбора интонема настраивает пишущего на выбор определенного знака препинания, создавая в текстовом пространстве общее поле взаимодействия.
Поле взаимодействия разноуровневых единиц создается на основе функциональной взаимосвязи ядерных функций, т.е. системной взаимосвязи интонем и определенных знаков препинания в определенном пунктуационном (кон)тексте.
Описание поля взаимодействия знаков предполагает его характеристику по сумме следующих параметров:
1) функционально-нормативный;
2) позиционный;
3) функционально-стилистический.
В совокупности (и в их внутренней последовательности) эти три параметра являются определяющими в решении вопроса при подборе и окончательном выборе знака пишущим и осмыслении знака читающим.
Применим алгоритм описания к анализу типовой ("крайнего случая", по выражению Л.В. Щербы) пунктуационной ситуации, охватывающей поле взаимодействия "Точка – ИНТ" в позиции "конечная часть простого повествовательного предложения".
Не имея возможности в рамках статьи дать развернутый комментарий и иллюстрирующие результаты примеры, ограничимся общими характеристиками и адресуем к нашим исследованиям [12;13;14].
Раскрытие содержания частной функции знаков, входящих в поле, предполагает их характеристику по сумме следующих параметров: общая, ядерная функция знака; характеристика процесса членения текста – предложение, собственно частная функция знака – грамматическая (синтаксическая) и/или смысловая; эмоционально-экспрессивная и/или стилистическая.
Функционально-нормативный параметр. Точка – одиночный знак конца предложения, доминанта в своем классе знаков. Знак разделяет равнозначные синтаксические единицы – предложения (текста). Назначение точки – фиксировать конец самостоятельного, повествовательного предложения, произносимого с постепенно понижающейся интонацией до самого глубокого падения. Точке в конечной синтагме повествовательного предложения соответствует ИНТ по синтаксическим признакам "законченность и независимость". Нисходящий тон придает всей фразе значительность и обстоятельность. После него следует продолжительная пауза, способствующая замедлению темпа.
Позиционный аспект. Позиция конца предложения для точки и ИНТ–всегда сильная. Фраза, оформленная точкой, не предполагает выбора интонации – только ИНТ. Интонация строго определена, и все читающие вычитывают ее одинаково.
В устной речи повествовательным предложениям, оформленным на письме точкой, в нейтральном стиле соответствует ИК-1 – при оформлении утверждения, ИК-2 (реже ИК-1) – при оформлении отрицания. Если сравнить две ответные реплики Да и Нет, то нетрудно заметить их интонационное расхождение. ИК-2 оформляет отрицание, тем самым обладает большей экспрессивностью, чем ИК-1, подобно тому как и само отрицание обладает большей экспрессивностью, чем утверждение [4].
Конец фразы маркируется снижением интонации. Использование "запрещенного" варианта – восходящей интонации – классифицируется как ненормативное (интонация может привести к непониманию, если вопрос и утверждение не будут противопоставлены), или как средство передачи повышенной экспрессивности (в письменной речи чаще всего передается восклицательным знаком), или может расцениваться как факт моды (например, конец фразы с высокой интонацией в телевизионных "прощалках" со зрителями)7.
В условиях позиционного варьирования парных знаков – запятой, тире, скобок и кавычек (в силу их переменной позиции) точка может быть вовлечена в контактное столкновение с одним из парных знаков – с элементом этого парного знака, левым или правым в соответствии с обозначением границы выделения синтаксической структуры. Результаты контакта в одном пробеле могут быть различными, варьируясь в зависимости от характера парного знака, с которым взаимодействует точка. Само взаимодействие может выявляться в форме двух процессов — 1) сочетаемости знаков и 2) поглощения одним знаком препинания другого8:
1) точка может входить в состав сложного знака как результат взаимодействия, например, со скобками, в результате дающее контекстное сочетание "скобка (правый элемент знака, его закрывающая часть) + точка": По-русски он выражался чисто (как и писал). (Пикуль) Отмечаются также случаи постановки точки перед второй, закрывающей скобкой, если она переносится в предложение, заключенному в скобки, и в то же время поглощает точку, стоящую непосредственно после этой скобки: Ну, вот (Он задумался.). → Ну, вот (Он задумался.) Обычно это происходит при выделении ремарок в драматических произведениях. (О сочетаемости скобок и кавычек с точкой см. [7. С. 183-184], [17 1996. С. 218]);
2) точка может оказаться результатом столкновения с парными запятой или тире и поглощения точкой непосредственно предшествующего ей второго (правого) элемента парного знака – запятой или тире: Я не сразу сообразил, что произошло,. → Я не сразу сообразил, что произошло. Из двух оказавшихся рядом в одном пробеле знаков остается только один – точка. Иерархически старший знак точка поглощает иерархически младший – запятую или тире. А вот левый элемент парных запятой или тире может сам поглотить точку: Передай соль., — попросил он. → Передай соль, — попросил он. Следовательно, в одном пробеле мы наблюдаем не просто процесс столкновения и взаимодействия двух графически нетождественных знаков, но и взаимодействие в контексте двух основных (ядерных) функций: выделение и разделение (подробнее см. [11. С. 348-350]).
Процесс вовлечения точки в контактное варьирование не меняет расстановку сил на поле взаимодействия: точка будет соответствовать ИНТ.
Функционально-стилистический аспект. Графическое усиление точки при усложнении идеи конца предложения может выражаться через сочетание знаков или наложении друг на друга: "?.. — !.. — …:": Да что тут предлагать?.. А то пишут, пишут… Конгресс, немцы какие-то… Голова пухнет. Взять всё, да и поделить… (Булгаков); Светает!.. Ах! как скоро ночь минула! (Грибоедов); Дубровский молчал… (Пушкин).
Специфика вопросительного, восклицательного знаков и многоточия прозрачно накладывается на функцию точки так же, как графически эти знаки четко накладываются на точку. Эта прозрачность отношений закреплена в сознании носителей языка в качестве своеобразного символа определенного качества явлений:
точка – "законченности" (фразеологические единицы поставить точку, поставить точку над i; в заголовках "Ливия: точка еще не поставлена", "Россия готовится поставить точку в Катынском деле");
вопросительный знак – "вопроса, незавершенности" (знак редакторского или читательского сомнения на полях рукописи);
восклицательный знак – экспрессии, эмоции (как дорожный знак – предостережение от опасностей; как способ оценки силы/слабости ходов в тексте шахматной партии: знак вопроса отмечает слабый ход, знак восклицания – сильный ход);
многоточие – "незавершенности, недоговоренности" (как знак последовательности при создании стандартных математических матриц; синтаксическая конструкция языка программирования Java).
Таким образом, внутренние отношения знаков конца предложения могут представлять собой два типа результатов преобразования доминанты – точки, воплощающей идею конечности предложения в чистом виде: осложнение идеи – от семантического (вопросительный знак + две точки) или семантико-экспрессивного (восклицательный знак + две точки) до противоположного свойству доминанты – "обрыв" текста предложения (многоточие).
Но все неизбежно сводится к много…точию9.
Многоточие – знак интеллектуального напряжения и графического усиления смысла: помогает скрыть мысль, но вместе с тем наметить перспективу в восприятии и осмыслении текста: Взять бы все, да и поделить… В нем даже может быть припрятана интрига… Дубровский молчал… Знак вздоха, паузы, задумчивости: А то пишут, пишут…
Та же смысловая глубина, незаконченность и неполнота (структурная и смысловая) передается и сложным знаком – вопросительным или восклицательным, наложенным на точку. Сочетание знаков:
"вопросительный + две точки" передает "прямой вопрос + незавершенность, незаконченность мысли" — Да что тут предлагать?..;
"восклицательный + две точки" — "экспрессивно-эмоциональное состояние, свернутое в знаке, + загадочность и неуловимость чувственного мира" – Светает!..
Чувствуется ансамблевый характер функционирования этих знаков как внутри сочетаемостной пары, так и между собой: указать на неоднозначность прочтения, графически передать синтаксическую и смысловую глубину10. Семантическая нагруженность сложного знака, его графическая выделенность изменят и ритмико-интонационную наполненность конечной части предложения. Однозначность выбора ограничивает интонационную свободу и пишущего, и читающего. Когда тон однозначен, значение буквально; фраза – видимая часть смысла. Когда тон смазан и размыт, значение тайно, глубинно, его надо искать; смысл фразы уклончив, в своей бесконечности откладывается на будущее и подлежит интерпретации. Выразительная сила такого сложного знака заключена именно в интонационной неоднозначности при абсолютной наглядной (графической) заданности. Самостоятельность и незавершенность; независимость и незаконченность. Синтаксическая позиция своим значением задает конечной части предложения интонационный тон, который способен вобрать слияние смыслов, находящихся в оппозиции друг к другу. А это можно передать только вариативным восходяще-нисходящим тоном, т.е. ровным. Но поскольку одновременно интонация не может быть выражена двумя разными тонами, то она и выражает свое значение только одним: или восходящим, или нисходящим. В любом случае тон не будет выражен отчетливо и контрастно: не услышим мы самого высокого подъема и самого глубокого падения тоже не услышим. Вот так в предложении и рождается ИРТ, передающая значение "независимости и незаконченности" и дающая право на интонационную вариативность. При усилении графической выделенности конечной части предложения в результате сочетания или наложения знаков на точку нисходящий тон "размывается", и, как следствие, открывается простор для ИРТ.
Круг значений и смысловых отношений, выражаемых интонацией, значительно шире, чем тот, который доступен пунктуационному (графическому) выражению, особенно в области эмоционально-экспрессивной интерпретации. Пауза вместе с ИРТ и знаком препинания создает некоторое неопределенно широкое семантическое пространство, как бы стоящее за текстом. И если точки в чистом виде недостаточно, то ИРТ дает разрешение на графическое усложнение знаков внутри своего градуального ряда: ". — ?.. — !.. — …"
Точка может стать полноправным членом синонимического ряда, состоящего из других системно обусловленных рядов, зафиксированных кодификацией. При анализе эта тема удивила нас своей широтой [14]. Вопрос функционирования точки в рамках "экспрессивной пунктуации"11 (в условиях парцелляции и антипарцелляции) требует специального самостоятельного рассмотрения.
Итак, выбор точки в условиях "экспрессивной пунктуации" отражает текстовую тактику автора; его решение зависит от того, как он понимает (интерпретирует) семантико–синтаксические отношения структуры, оформленной точкой. Фактически же его деятельность опирается на системные отношения знаков препинания и их интонационную заданность.
Выбранный нами алгоритм описания поля взаимодействия позволяет диагносцировать фрагмент пунктуационной ситуации и связать это с вопросом свободы/несвободы деятельности пишущего, что в свою очередь является не только одним из наиболее сложных звеньев механизма (пунктуационной) нормы, ее трансформационно-корректировочного характера, но и одним из наиболее трудных моментов пунктуационной практики.
Литература
1. Барулина Н.Н. Роль знаков препинания при актуализации высказывания. — "Русский язык в школе", № 3, 1982. С. 90-91.
2. Брызгунова Е.А. Звуки и интонация русской речи. – М.: Наука, 1969.
3. Валгина Н.С. Актуальные проблемы современной русской пунктуации: учеб. пособие. – М.: Высшая школа, 2004.
4. Иванова-Лукьянова Г.Н. Культура устной речи: интонация, паузирование, логическое ударение, темп, ритм. – М.: Флинта, Наука, 1998.
5. Иванова-Лукьянова Г.Н. Интонация и синтаксис // Научн.докл. высш. шк. – "Филологические науки". № 4 (160). М.: Высш. шк., 1987. С. 42-48.
6. Иванова-Лукьянова Г.Н. Пушкинская интонация поэмы "Цыганы", измененная редакторской правкой // Русский язык: исторические судьбы и современность. Труды и материалы. IV Межд. конгресс исслед. рус. яз. – М.: МГУ, 2010. С. 777-778.
7. Ицкович В.А. Опыт описания современной пунктуации // Нерешенные вопросы русского правописания. – М., 1974.
8. Дзякович Е.В. Стилистический аспект современной пунктуации: Экспрессивные пунктуационные приемы: Автореф. дис. канд. филол. наук. – М., 1994.
9. Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник / Под ред. В.В. Лопатина. – М., 2007.
10.Розенталь Д.Э., Джанджакова Е.В., Кабанова Н.П. Справочник по русскому языку: Правописание. Произношение. Литературное редактирование. – М.: Айрис-пресс, 2005.
11. Руденко А.К. Фрагмент пунктуационной омографии: взаимодействие одиночной запятой и парной запятой (Опыт описания) // Язык и мы. Мы и язык: сб. ст. памяти Б.С. Шварцкопфа. – М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2006. – С. 341-358.
12.Руденко А.К. Художественный текст: интуиция / авторская заданность // Текст и контекст в лингвистике: сб. научн. ст. по материалам Междунар. научн. конф. XI Виноградовские чтения "Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты" / отв. ред. Е.Ф. Киров. – М.: МГПУ; Ярославль: Ремдер, 2009. – С. 395-405.
13. Руденко А.К. Пунктуация и интонация: Теоретические основы анализа взаимодействия разноуровневых единиц в контексте // Национальное и индивидуальное в языке и речи. – М., 2009. – С. 204-216. (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 578; сер. Филологические науки.)
14. Руденко А.К. Фрагмент пунктуационной синонимии и право пишущего. // Сб. научн. ст. по материалам Междунар. научн. конф. XII Виноградовские чтения "Текст, контекст, интертекст" / отв. ред. Е.Ф. Киров. – М.: МГПУ; 2011 (в печати).
15. Шапиро А.Б. Основы русской пунктуации. М., 1955.
16. Шварцкопф Б.С. Современная русская пунктуация: система и ее функционирование. – М.: Наука, 1988.
17. Шварцкопф Б.С. Норма в письменном кодифицированном языке // Культура русской речи и эффективность общения. – М: Наука, 1996. – С.199-233.
18. Шварцкопф Б.С. Правило и право пишущего в современной русской пунктуации // Словарь. Грамматика. Текст: сб. ст. / Российская академия наук. Отд. лит-ры и языка. Институт русского языка им. В.В. Виноградова / Отв. ред. Ю.Н. Караулов, М.В. Ляпон. – М., 1996. – С. 280-287.
Примечания
1 Под интонацией языка мы понимаем ту, которая заложена в письменном тексте и всеми вычитывается примерно одинаково [4. C. 11]. Об интонации как факте письменного языка, ее системных возможностях см. [4;5]; о пунктуации, ее системной организации и особенностях функционирования см. [15;16]). Теоретические положения этих работ и служат основой наших дальнейших рассуждений. 
2 Под типом здесь и далее понимается движение основного тона, а под вариантом – "возможность использования в одной синтагме фонологически противоположного интонационного типа" [5. С. 44].
3 В интонационных исследованиях используются различные термины для определения интонационных единиц. Нам представляется наиболее обоснованной позиция Г.Н. Ивановой-Лукьяновой, которая с фонологических позиций разработала систему смысловых единиц – интонем – на основе интонационных оппозиций, различающихся минимальным набором дифференциальных признаков: "интонема – это функциональная единица суперсегментной фонетики, различающая смысл фраз с одним и тем же лексико-грамматическим составом при помощи направления в движении тона" [4. С. 27]. Первым, кто показал своеобразие неделимого в конкретной ситуации единства смыслового и звукового выражения-синтагмы, определив ее фонетическую, в неразрывной связи синтаксическую, смысловую стороны был Л.В. Щерба. Об интонеме, ее системных свойствах и особенностях функционирования см. [4.]).
4 Здесь и далее соединительная пауза между синтагмами обозначается одной прямой чертой, а движение тона стрелкой. Там, где в качестве иллюстраций используются ходовые (типовые) примеры, паспортизация цитат опускается.
5 Понятие позиции середины предложения рассматривается условно, охватывая пространство между его первым и последним словом.
6 Влияние контекста на выбор знака давно отмечено исследователями, например (Валгина 1979; Николаева 1979).
7 По наблюдениям Н.В. Черемисиной-Ениколоповой в письменном тексте формально для повествовательного предложения могут быть заданы 42 варианта интонации конца.
8 Поглощение – процесс, при котором во взаимодействие вступают два знака в одном пробеле, а в результате в тексте один знак остается, а другой исчезает — поглощается [15. С. 89], а также [16;11].
9 Многоточие – один из активных знаков. И.С. Тургенев в рукописи "Стихотворений в прозе" употреблял три вида многоточия: две рядом стоящие точки, три точки и четыре точки. М.Ю. Лермонтов систематически употреблял отточия в две, три, четыре, пять, шесть, семь или даже восемь точек, а у Ф.И. Тютчева число точек в многоточии доходило до пятнадцати. Н.А. Добролюбов же, наоборот, уменьшал их, сокращая до двух (данные сайта http://www.proza.ru).
10 На проблему синтаксической глубины предложения первым обратил внимание В.Н. Топоров применительно к широкой употребительности скобок в "Бедной Лизе" Н.М. Карамзина.
11 Говоря об экспрессии письменного (печатного) текста, мы опираемся на понятие "актуализация", выдвинутое Пражским лингвистическим кружком, и на понятия "графической защиты" и "активизации графики", разработанные А.А. Реформатским. |
|
