В отличие от своего коллеги Г.Р. Яуса, Изер при исследовании процесса чтения склонен уделять больше внимания не истории литературы, а структурной организации текста. В. Изер сосредотачивается на потенциальных возможностях текста, которые актуализируются в процессе чтения в зависимости от сложного комплекса внешних обстоятельств. Читатель у Изера – не историческая личность, а идеальная абстракция. Роль читателя – силой воображения, сотворчества заполнить пробелы и зияния в тексте. Текст оживает благодаря читателю. Рецептивная теория В. Изера заключается в том, что значение сообщения зависит от интерпретативных предпочтений реципиента: даже наиболее простое сообщение, высказанное в процессе обыденного коммуникативного акта, опирается на восприятие адресата, и это восприятие некоторым образом детерминировано контекстом (речь идет не только о рецепции литературных текстов, но также и любых других форм сообщений). "Странствующая точка зрения" (Wandelnde Blickpunkt) зависит как от индивидуально-психологических, так и от социально-исторических характеристик реципиента. В выборе точки зрения читатель свободен не полностью, т.к. ее формирование определяется и текстом, хотя "перспективы текста обладают только "характером инструкций", акцентирующих внимание и интерес читателя на определенном содержании". В литературной области В.Изер был, возможно, первым, кто обнаружил сближение между новой лингвистической перспективой и литературной теорией рецепции.
Феноменологический анализ литературного произведения должен принимать во внимание не только текст произведения, но и в равной степени ответные действия по отношению к нему. Текст произведения имеет определенные схемы, позволяющие пролить свет на содержание, однако его понимание приходит только в процессе конкретизации. У литературного произведения есть два полюса: первый относится к тексту, созданному автором; второй – к тому, как читатель конкретизирует текст. Литературное произведение лежит на полпути между текстом автора и читательским прочтением. "Литературное произведение появляется, когда происходит совмещение текста и воображения читателя, и невозможно указать точку, где происходит это совмещение; его не следует идентифицировать ни с реальностью текста, ни с индивидуальными наклонностями читателя". Читатель использует разные перспективы, предлагаемые ему текстом, соотносит между собой смыслы текста и свои "готовые мнения", таким образом, приводит произведение в движение и пробуждает в себе ответные реакции.
В. Изер приводит суждение Стерна о том, что литературное произведение – своего рода арена, на которой автор и читатель участвуют в игре воображения. Структура литературного произведения должна вовлечь читателя в самостоятельное решение вопросов. Подтексты диалога вовлекают читателя в активность и в то же время делают его до поры до времени сторонним наблюдателем, благодаря чему сюжет обретает собственную реальность. "Когда воображение читателя оживит эти потенциальные ситуации, они в свою очередь начнут влиять на существующий текст".
Написанный текст ограничивает подразумеваемые значения, но в то же время, обработанные читательским воображением, они составляют фон для восприятия описываемой ситуации и придают ей значительно больше важности, чем она обладает сама по себе.
Литературное произведение состоит из преднамеренных коррелятов предложений (термин Ингардена). "Предложения связываются между собой различными способами для образования более сложных смысловых единиц, которые обнаруживают очень разную структуру в рассказе, романе, диалоге, драме, научной теории".
Связь между предложениями сохраняет функции утверждения, побуждения, передачи информации, указывает на нечто, что должно появиться. "Приводится в действие процесс, из которого вырастает содержание текста". Отдельные предложения могут формировать наши ожидания. "Каждый преднамеренный коррелят открывает определенный горизонт, который видоизменяется либо полностью отменяется последующими предложениями".
Литературный текст провоцирует активность, тем самым позволяет воссоздавать мир, который в нем изображен. Творческая деятельность читателя воссоздает действительность текста как особое измерение, возникающее из сопряжения текста и воображения.
В тексте могут существовать зияния. Если последующее предложение не связано с предыдущим, это может блокировать течение мысли, однако это не исключает неожиданных поворотов и обманутых ожиданий. "Есть тексты с потенциалом к разным реализациям, и ни одно чтение никогда не может полностью исчерпать их потенциал, потому что каждый читатель заполняет пробелы по-своему, исключая тем самым другие способы". Чтение литературного текста – процесс постоянного выбора, однако потенциальный текст неизмеримо богаче, чем любая его индивидуальная реализация.
Изер отмечает, что в основе построения действительности текста всегда будут лежать процессы антиципации и ретроспекции. В процессе чтения взгляд на текст находится в постоянно изменяющейся перспективе и зависит от изменчивых индивидуально-психологических особенностей читателя. Действительность текста, в свою очередь, превращает в часть жизненного опыта читателя. "То как читатель переживает текст, отражает характер и склонности читателя, и поэтому литературное произведение можно уподобить зеркалу, но в то же время в процессе чтения создается реальность, отличная от собственной действительности читателя". Процесс усвоения "чужого опыта" зависит от активности читателя в создании ненаписанного текста. Однако, восполняя все недостающие связи, он должен мыслить в категориях действительности текста.
Написанный текст дает нам информацию, а не написанный – работу воображения, что подразумевает пробелы в тексте. Знающий свое дело писатель всегда будет стараться держать воображение читателя в действенном состоянии.
Для придания логичности тексту существуют процессы группирования, благодаря которым части текста вступают во взаимоотношения и направляют читательскую активность. "Целостный образ возникает из встречи написанного текста с индивидуальностью читателя, с его личным жизненным опытом, с его видением мира". В литературном тексте познание неотделимо от читательских ожиданий, а там, где есть ожидание, всегда присутствует иллюзия. "Как только мы встречаем последовательно прочтение текста, иллюзия начинает править бал". Порождение иллюзий связано с "бегством от действительности", присутствующим во всей литературе. В. Изер утверждает, что тексты, где изображаемый мир гармоничен, очищен от противоречий, намеренно исключают все, что может поколебать однажды установленный иллюзорный мир, мы неохотно квалифицируем как литературу.
"Многозначность текста и читательское творение иллюзии противостоят друг другу. Обе эти крайности возможны, но в каждом литературном тексте мы всегда находим между ними одну из форм равновесия". Постоянное формирование иллюзий (незавершенность) придает процессу продуктивную ценность. "Формирования стройного частного прочтения – необходимое условие для того, чтобы впустить в себя незнакомый опыт, который благодаря иллюзиям мы вписываем в мир нашего воображения". В то же время, последовательность прочтения вступает в конфликт с остальными возможностями реализации текста, которые ей приходится отбрасывать, что провоцирует "чужеродные ассоциации", не вписывающиеся в иллюзии. Формируя иллюзии, мы параллельно латентно нарушаем их.
"Формируя иллюзии, читатель постоянно колеблется между вовлеченностью в иллюзорный мир и отстраненностью от него; он открывается навстречу чужому миру, но не попадает к нему в плен". Благодаря равновесию, читатель эстетически переживает литературный текст. Однако невозможность достичь полного равновесия есть предпосылка динамизма. В процессе чтения открывается "неопределенная" часть текста, заставляющая реципиента вырабатывать частное прочтение. Сложное переплетение антиципации и ретроспекции – динамика процесса воспроизведения литературного текста.
"Как только читатель вовлекается в действительность текста, его предвзятые мнения постоянно опрокидываются, и текст становится для него "настоящим", тогда как его собственные будни уходят в прошлое; с этого момента он открыт непосредственному переживанию текста, которое было невозможно, пока его собственные предрассудки были его настоящим".
Процесс усвоения чужого литературоведы называют идентификацией читателя с прочитанным. "Термин используется для объяснения процесса, хотя на самом деле только его описывает". Под идентификацией понимается установление схожих черт между собой и кем-то, создание знакомой области, из которой мы можем соприкоснуться с незнакомым. "Однако задача писателя – донести опыт, переживание и, прежде всего, некое отношение к этому опыту. Следовательно, "идентификация" не есть самоцель, но стратегия, с помощью которой писатель подталкивает читателя занять определенную позицию". В чтении исчезает разделение на субъект и объект, которое является необходимой предпосылкой для наблюдения и познания, и устранение этого разделения дает чтению уникальные возможности в плане усвоения нового опыта.
В процессе чтения чужие мысли могут обрести форму в нашем сознании. Успех этого зависит от нашей вовлеченности и способности разгадывать эти мысли. Однако если чужие мысли становятся темой нашего чтения, значит, определить наши способности к разгадыванию, следуя по путям нашего собственного прочтения текста, нельзя. В этом, по мнению В. Изера, и заключается диалектика чтения. "Необходимость разгадки дает нам возможность определить наши собственные разгадывания – другими словами, мы выдвигаем на первый план те элементы структуры своей личности, которые не осознаем напрямую.