Всякое живое существо – свободно мыслящее тело, оно передвигается в пространстве, ориентируется в нем, питается и защищается. Регулярно воспроизводящиеся человеческим существом членораздельные звуки, увязывая диффузные звукокомплексы наименований, образуют тонкую материю зарождающегося в нем автономного мыслетела, свободно мыслящего, мифотворящего и сопряженного с мыслящим телом данного человеческого существа. Зародившееся в человеческом существе мыслетело – язык человека. Иначе говоря, язык человека материален; двузвенная структурированная звуковая цепь последовательно воспроизводимых гортанью и носоглоткой морфонем и радикалов в закономерном развитии (через установленный ряд репликаций / переструктураций) представляет собой тонкую материю человеческой мысли: ею выстраивается мыслетело языка, приданное мыслящему телу – человека. Связь между сказываемым и выражаемым, речью в нас и мыслью для нас, собственно, и постигается нами как нераздельность-неслиянность двух тел. Постигается – прослеживанием межуровневых корреляций, языкотворчески. Но – по порядку.
С чем имеет дело лингвистика? Что наблюдает исследователь языка? Рекомое. Оно фиксируется, запоминается, накапливается. Слоится. Какими обстоятельствами обеспечен процесс, или что предпослано бытованию человеческой речи? Можно вообразить ось с винтовой нарезкой, вокруг которой вращаются отслаивающиеся один от другого треугольники, связывающие/соотносящие между собой пять основных позиций:
1) структура (система) языка / мысль,
2) речемыслительная деятельность,
3) речевой материал (совокупность сообщений – массив текстов),
4) внеязыковая действительность,
5) языкотворческая деятельность – метаморфозы мысли, мыследеятельность (образование систе-
мы языка).
Первоначально треугольники совмещены в одном; внеязыковая действительность отвечает структуре языка, которая, в начале, есть тоже, строго говоря, внеязыковая действительность; при этом поначалу языкотворческая деятельность совпадает с деятельностью речемыслительной. Треугольник на следующем шаге расслаивается на два (плоскость языкового поля скручивается, выгибается), языковая единица оказывается представленной на двух автономных уровнях: лексико-синтаксическом (234) и морфоносемическом (135). Мы владеем речью на уровне слов и предложений; на уровне грамматически значимых членораздельных звуков, или морфонем, из которых складываются морфемы, задан язык. Изначально "язык владеет нами" – так пребываем мы в сфере речи народной, родной, являющейся достоянием детей, поэтов, философов. Морфонема на лексико-синтаксическом уровне мобильна, одинаковые морфонемы встречаются в разных позициях, в различных разрядах слов и в разных словоформах; в отличие от морфемы, морфонема связана не со словом, а со структурой морфоносемического уровня. Синтез, сополагаемый с морфоносемическим анализом, по существу сводится к реконструкции процесса самозарождения системы языка.
Воссоздается первичный высказывательный комплекс (ПВК), реконструируется его морфоносемическая структура. Морфоносемическая структура ПВК определяет иерархическую организацию грамматических категориальных форм языка; в конечном счете, к структурной формуле ПВК – неразложимому лингвистическому конструкту – восходит все категориальное богатство языка. Ею задаются диалог, предложение, связный текст. Формула морфоносемической структуры выглядит следующим образом:

[ ( R 1 – f {s} – f k – R 2) <––> (R 3 – f m – f {w} – R 4) ]

В ней обозначены два вида назывных (т.е. описывающих фиксированные, статичные отношения) фраз, заключенные каждый в свои отдельные круглые скобки: фразы локативные и фразы квалификативные. R – знаки радикалов: виды имен; {s}, m – местоименные морфонемы, первичные местоимения; k, {w} – предложные морфонемы, первичные предлоги; фигурные скобки означают набор вариантов. Знак межфразовой оппозиции / цезуры между круглыми скобками – конструктивный компонент в структуре: глаголообразующее ее средоточие, на месте зияния (переход, перескок – квант делания). Интонационное единство: реплика – отклик, тема – рема, тезис – антитезис. Учтен факт непреложности наблюдения; обязательность позиции наблюдателя во фразах – это решающий в языке формообразующий фактор, обеспечивающий действие механизма переструктурации по ходу регулярных репликаций морфоносемической структуры ПВК.
Можно полагать, что процесс языкотворчества погружен в структурированную среду семантического вакуума – аналога вакуума физического. Возникновению мыслетела языка наверное предшествует пространственно и социально-экономически устроенное мыслетело родоплеменной организации. Речемыслительный / языкотворческий процесс протекает на земном ландшафте под звездным небом и в пространственно и экономически организованном социуме. Речемыслительная деятельность имеет в виду внеязыковую действительность так же, как языкотворчество – язык. Речь течет, мысль формулируется; мысль "колесит/велосипедит", в речи – пульсирует. Язык человека, усматриваемый как мысль, формулируемая на одном и протекающая на другом сопряженных автономных уровнях, функционирует как живой организм. Дальнейшие пояснения – на модифицированном представлении нашей формулы.
Формулу морфоносемической структуры ПВК разметим / интерпретируем следующим образом:

Точки радикалов – объекты окружающего мира. Радикалы в формуле ПВК трактуются как диффузные по звучанию образования, именующие эти объекты. Употребляясь в составе звуковых
матриц, в членораздельно означенной синтаксической рамке, диффузные именования подвергаются уподобляющему звуковому анализу, унифицируются. Высказывания становятся из гетерогенных гомогенными, возникает однородный поток членораздельной речи. Значение, которое имеют для ее формирования первичные предложные и местоименные составляющие, отводилось в концепции "четырех элементов" Н.Я. Марра так называемой кинетической речи. Согласно представлению о структуре первичного высказывательного комплекса, членораздельный звуковой язык имеет автономное происхождение. На место кинетической речи выдвигается регулярный набор значимых членораздельных звуков – рамка, внутри которой развивается членораздельный анализ первоначально диффузных назывных элементов. Кинетическая же речь как один из аспектов поведенческой пластики обнаруживается у истоков словесности; сродни жесту – интонация и ряд других универсальных языковых характеристик¹.
Корнеслов может складываться искусственно, по ходу работы описанного механизма, по схожей схеме, с выделением в диффузном звучании радикалов пар морфоносемически уподобляемых звуковых точек, в соответствии с интонационным рисунком, накладываемым на эти диффузные звучания. Вообще говоря, формирование корнеслова должно быть включено в стихию хорового мим-действа. Применительно к современности, для воплощения на сцене театра пантомимы, хоровое мим-действо определяется как искусство коллективного чтения. Зрителям заранее известна литературная основа спектакля, актеры пластически реализуют внутреннюю форму и интонацию авторского текста, составляющих его фрагментов (периодов, предложений, слов).
Музыкальное сопровождение тоже не произвольно, а по возможности определяется авторскими подсказками².
Сформированные в унифицированном предложении членораздельные слова возвращают нас к мысли как таковой, к сокровенно выражаемой мысли, к загадке таинственных проявлений мыслящего тела. Посему обратим внимание вот на что. Морфоносемическая структура нами считывается, речь изустно выписывается. Родоначальник отечественной традиции лингвистической антропологии протоиерей Герасим Павский так и называл морфонемы: буквами. Если природные объекты объемны, то (естественный же) язык принципиально двумерен, плосок. Словно нотное письмо по отношению к звучащей музыке; живописное полотно – к натуре: кстати, ведь и созерцаем мы одни поверхности. Порыв к телесности завершается для языка прорывом к смыслу. И да позволено будет выразиться следующим образом: медитация путеводит из плоской тавтологии речемышления в космологический объем верховодящей мысли. Мыслящее тело движимо мыслью пространственной; ее языковое осмысление есть бесконечные попытки плоского к постижению мысли – приближения. Чем не основание для простейшего доказательства знаменитой теоремы Ферма? Условие теоремы становится интуитивно схватываемым, чуть ли не очевидным утверждением.
Процесс познания у нас протекает по сути как процесс языкового самопознания, процесс самопознания языка. Это так, поскольку познающая мысль имеет языковое выражение. И, таким образом, язык уникально наблюдаем. Он – единственный из объектов мира, открытый адекватному постижению. Постижению проницающему. И, как дом Бытия, он есть прозрачное обиталище обитающей в нем Мысли.

Примечания

¹ Мелкумян М.Р. (1) Образование системы языка // Сб. "Проблемы структурной лингвистики. 1972", М.: Наука, 1973. С. 555-563; (2) К обоснованию морфоносемики //Семиодинамика. СПб., 1994. С. 116-130; (3) Язык – время // Пространство и время: физическое, психологическое, мифологическое. Сборник трудов II Международной научной конференции 30-31 мая 2003 г. Москва. М., 2004. С. 91-95.
² В "жанре" хорового мим-действа готовился к постановке в 1977 году в студии пантомимы Низового спектакль "Э.-Т.-А. Гофман. Крейслериана" в двух частях (Любовь артиста; Tintinnabuli / Колокольчики – музыка А. Пярта). Оригинальный сценарный план разрабатывался по заказу студийцев.