Сколько народу погибло по разным обстоятельствам, даровитейшие по жестокости Вождя!.. – мы, немногие уцелевшие, пережили не только себя, но и других: ведь из нашей жизни исторгнуто столько лет, в течение которых молодые молча дошли до старости, а старики почти до самых границ человеческого возраста.

Тацит

* * *

Хрущев ввел в Конституцию СССР новую статью: "Граждане СССР имеют право на посмертную реабилитацию".

* * *

Эта женщина пришла в камеру в тапочках и халате. Неделю плакала и молчала. Потом рассказала свою историю одной из соседок по камере – Марии Демченко.
Она полячка. В Гражданскую войну пришла в Россию вместе с мужем, одним из руководителей Красной Армии, помогавшей восставшим крестьянам Галиции. В начале 30-х годов мужа расстреляли как польского шпиона. А через год она полюбила Агранова, заместителя наркома внутренних дел. В 1937 году и его арестовали. Уходя, он говорил: это ошибка. Через несколько дней ей позвонили из тюрьмы и попросили срочно приехать, так как речь идет о судьбе ее мужа. И она как была, в халате и тапочках, поехала. Допрос длился сутки. Она должна была подтвердить, что ее муж шпион. О ее тело следователь гасил папиросы. Она плакала, но не соглашалась. Ее повели к начальству. Войдя в комнату, она увидела нескольких человек, и главный из них показался ей знакомым. На этот раз с ней обращались предупредительно, выражали сочувствие и обещали помочь, если она соблюдет формальности и подпишет малозначащие бумаги. И вдруг она узнала в главном коллегу ее мужа, бывавшего у них дома, и бросилась к нему. Тот оттолкнул ее так, что она отлетела к стене и упала. Он пнул ее сапогом и потребовал подтвердить виновность Агранова. Но, сколько ее ни били, она ничего не подписывала. К следующему допросу тактику сменили. Ей сказали, что муж пострадал из-за нее. У нее темное прошлое: первый муж шпион и сама она подозревается. Если она возьмет вину на себя, Агранов будет освобожден. В протоколе она может даже подчеркнуть, что он ничего не знал о ее деятельности. Это она подписала.
Мария Демченко, бывший директор Партиздата Украины и жена крупного партийного деятеля, осторожно объяснила Аграновой, что ее обманули, что, оговорив себя, она лишь усугубила положение мужа, так как он, заместитель наркома, зная о "деятельности" своей жены – а по логике органов не мог не знать, – молчал.
Агранова стала биться в железную дверь и требовать, чтобы ей вернули протокол. Ее увели, а часа через два приволокли назад. Когда к ней вернулось сознание, она опять была у двери – и вскоре опять лежала без сознания. И так несколько раз.
Через неделю Демченко услали по этапу. Агранова дала ей платочек: "Это будет ваш талисман. Все мы, сидящие в этой камере, погибнем. Но вы должны жить и рассказать правду: что я и мой муж ни в чем не повинны". Демченко унесла этот платочек в ссылку. Через десять лет ее выпустили. Она поселилась в Запорожье. Когда в 47-м ее арестовали снова, квартирная хозяйка первым делом передала ей в тюрьму платочек Аграновой.
В 54-м началась реабилитация. Муж Демченко когда-то был секретарем Киевского обкома, и Хрущев работал у него инструктором. Она написала Хрущеву, тот ее пригласил и сам вернул ей партбилет. Он сказал:
– Да, жалко, много хороших людей пострадало, – и назвал несколько знакомых имен. – А вот еще личность была – Агранов. Вы его, наверное, не знали.
Когда Демченко шла на прием, у нее и в мыслях не было рассказать об Аграновой: ее собственный сын еще не был реабилитирован... Но когда Хрущев упомянул это имя, она уже не могла молчать.
Однако ни Демченко, ни Хрущев, искренне сочувствуя Аграновой, не вспомнили вот о чем. Это Агранов руководил в ОГПУ подготовкой процесса над эсерами; это он был противником свободной издательской деятельности и он по поручению Феликса Дзержинского занимался высылкой за рубеж цвета русской интеллигенции – Николая Бердяева, Питирима Сорокина, Федора Степуна, Николая Лосского и многих других российских интеллектуалов, а также грузинских меньшевиков...

* * *

Друг Фрунзе Александр Маркович Певзнер вместе с ним совершил поход в Среднюю Азию и стал послом Советской России в Бухаре при дворе эмира. С эмиром он тоже подружился. Когда у посла родилась дочь Ада, эмир подарил ей драгоценное кольцо и ковер. (Спустя десятилетия, в конце войны, у Ады Александровны маленький сын заболел от недоедания; она продала и кольцо, и ковер и выходила сына. Впоследствии этот мальчик, Александр Поляков, стал одним из ведущих физиков мира.)
Потом посол Певзнер как принципиальный коммунист организовал в Бухаре восстание, покончившее с эмирской властью. В начале 30-х годов как один из руководителей Украины (член Политбюро Украинской компартии) и нарком финансов СССР он принимал участие в репрессиях против крестьянства. В эти годы он жил на даче под Киевом по соседству с Хрущевым. В 1937 году, в связи с назначением наркомом легкой промышленности СССР, Певзнера вызвали из Киева в Москву и в самолете арестовали. На Лубянке он просидел семь месяцев, плохо поддавался "обработке" со стороны следователей, потому и погиб еще до приговора.
В 1952 году Аду Александровну как дочь врага народа уволили из института, в котором она работала. Через год, после смерти Сталина, она рассказала о своих неприятностях бывшему крупному партийному деятелю Петровскому, а тот передал это Хрущеву. В 1954 году тот позвонил Аде Александровне и сказал:
– Что же ты мне не позвонишь? Я могу помочь. Отца твоего я знал. Мы его реабилитируем. Тебе выдадим двадцать пять тысяч рублей. (Деньги по тем временам огромные!)
– Я за кровь отца денег не возьму! – отрезала Ада Александровна и повесила трубку. Вскоре в институт пришло предписание за подписью Маленкова восстановить Аду Александровну на работе. Директор института, издавший приказ об увольнении дочери врага народа, позвонил ей сам:
– Ада Александровна, что же это вы нас забыли? Выходите с завтрашнего дня на работу.

* * *

Официальные власти призывали в оттепель не выносить сор из избы и не писать о трагических аспектах советской истории. Ахматова с возмущением сказала по этому поводу: "Это что же, они считают сором миллионы загубленных жизней?"

* * *

На закате сталинской эпохи литератор и следователь по особо важным делам Лев Шейнин был арестован. Его допрашивал сам Рюмин, и Шейнин начал подписывать длинные и пестрые списки "космополитов". Смерть Сталина вызволила Шейнина из тюрьмы и отправила туда Рюмина.
Шейнин стал одним из руководителей "Мосфильма". Как-то его пригласили в комиссию партийного контроля, и три партследователя, бывшие полковники НКВД, предъявили ему обвинение: скрыл от партии участие в "кировском деле" и в организации репрессий. Шейнин знал своих бывших коллег и понимал, что объясняться бесполезно. Он написал на сорока страницах покаянное письмо Хрущеву, где вспоминал один эпизод. Берия поручил ему собрать компромат на прокурора Украины Руденко. Шейнин по приезде в Киев первым делом рассказал о полученном задании Хрущеву, и тому удалось выручить Руденко. Письмо растрогало Хрущева, и Шейнин был спасен.
Есть библейская притча. Грешник попал в ад и взмолился: "Господи, не оставь меня!" И спросил Бог: "А сделал ли ты в жизни хоть одно доброе дело?" Долго думал грешник и вспомнил: "Я дал нищему луковицу!" Бросил Бог грешнику луковицу, и за ее перья люди вытащили его из ада.

Читать дальше