I. Гамзатов в творчестве. Начало Великой отечественной войны ознаменовано великой песней:

Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой черною,
С проклятою ордой.
Пусть ярость благородная
Вскипает как волна.
Идет война народная,
Священная война.

Говорят, что война не заканчивается, пока последний погибший на ней солдат не будет похоронен. Я скажу по-другому: война не заканчивается, пока последний погибший на ней солдат не будет воспет, оплакан и возвеличен в своем подвиге. И поэтому для меня война началась с знаменитой песни Лебедева-Кумача, а закончилась великой и знаменитой песней Расула Гамзатова, "Журавли", написанной много позже 1945 года:

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей.
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры, с времен тех дальних,
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса.

Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня.
А в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня.

Не надо выпить все море, чтобы узнать, что оно соленое. Достаточно процитировать две строфы этих замечательных стихов, чтобы понять величие поэзии Расула Гамзатова. Какая слитность со своим народом и с его героями! Какой реквием по солдатам Отечественной войны! Какой национальный колорит – души погибших героев отлетают в небо как птицы! Поэзия Гамзатова глубоко национальна, патриотична, общечеловечна и мудра.

II. Гамзатов в жизни. Настоящий горец. Восточный человек. Аварец. Настоящий гражданин России. Весельчак, жизнелюб и мудрец. Щедрый и гостеприимный человек. Лучший тамада Кавказа и его окрестностей. Помню один из тостов, поднятых Расулом в застолье за меня: "Выпьем за Юру Борева. У него было много возможностей стать подлецом, но он ни разу не воспользовался этими возможностями".
Поговорить с Гамзатовым – это как выпить чистой родниковой воды в жару. Сколько житейской мудрости! Сколько метафизических философских суждений! Сколько остроумия!
Значительная личность всегда легендарна. Де Голь, например, начинал нервничать, если о нем неделю не рассказывали легенд, анекдотов, не публиковали в газетах карикатур. В этих случаях генерал сетовал: "Я теряю популярность. Французский народ меня забывает". Расулу Гамзатову не на что сетовать. Такая личность, как он, не могла не стать легендой, не могла не обрасти преданиями. У меня есть книга "Из жизни звезд и метеоритов". Это собрание исторических анекдотов о писателях, художниках, артистах, ученых и других деятелях культуры. Там заслуженное место занимают легенды о Расуле Гамзатове.

III. Гамзатов в легендах.
Расул на экзамене. Я с Расулом учился в одном институте, примерно в одно и то же время. Нам повезло с учителями: профессора Асмус, Реформатский, Шамбинаго, Тимофеев, Рациг. Проф. Рациг, так увлекался, читая курс античной литературы, что иногда переходил с русского языка на древнегреческий, особенно когда заговаривал о Гомере. Рациг, как и все наши профессора, был добр и либерален на экзаменах. Однажды сдавал Рацигу экзамен Расул Гамзатов. Он отвечал на вопрос об Илиаде Гомера. Когда Расул запнулся, Рациг задал дополнительный вопрос:
– Скажите, а что было нарисовано на щите у Ахилла?
– Ай, профессор, не знаю, я читал, но забыл.
Рациг расплакался. Ему стало жаль человека, который не знает такой красоты. Ведь там изображены были сцены времен года.
Расул стал утешать Рацига: "Профессор, не плачьте, пожалуйста, я прочитаю, я выучу, я обязательно буду знать".

Ложная легенда: Поэта сделали переводчики. 1) Сами переводчики так никогда не считали. Мои друзья Яков Козловский, Наум Гребнев всегда утверждали высокую художественность поэзии Гамзатова и говорили об этом мне. 2) Дагестанские ученые говорят, что Расул расширил и обогатил возможности аварского языка. 3) Проза Гамзатова поэтична, по-восточному мудра, художественна и философична. "Мой Дагестан", помимо прочего, – это труд по проблемам эстетики. Я не очень добрый оппонент. Но я готов быть оппонентом докторской диссертации по эстетике на основе этой книги.

Высказывания Расула Гамзатова. Они мудры и легендарны. Однажды он сказал: "Сижу в президиуме, а счастья нет в моей измученной душе!" Кто из лиц, удостоенных чести сидеть в президиуме, мог сказать такие пушкинские слова?! Только поэт.

Расул рассказывал мне. В середине 70-х годов он лежал в Кунцевской больнице вместе с Молотовым. Расул спросил его:
– Я читал мемуары маршала Жукова. Он говорит, что Сталин руководил войной по карте. А, по словам Хрущева, Сталин работал по глобусу. Кто же прав?
С укоризной Молотов изрек: "Хрущев был великим путаником. Весь первый этаж Ближней дачи товарища Сталина был увешан картами. Товарищ Сталин любил и умел работать с картой".

Надпись на стене ресторана Центрального Дома Литераторов:

Пить можно всем.
Необходимо только,
Знать, где и с кем,
Когда, за что и сколько.

Расул Гамзатов

Расул Гамзатов – громкое, авторитетное, уважаемое имя. Косвенное свидетельство этому – попытки спекулировать этим именем. Эстрадный актер Рацер не был звездой. Он вспоминал, что родился в эвакуации в Дагестане и решил как-то проэксплуатировать это обстоятельство в карьерных целях. Он присвоил себе имя своего далекого родственника и стал Дадаевым. Рацер-Дадаев взял себе псевдоним Дадаер. И благодаря ссылке на знакомство с Расулом Гамзатовым, этот эстрадный артист сумел весь Дагестан обклеить плакатами: "Гастроли Дадаера" и триумфально проехать по всей республике. Вот что такое даже всуе упомянутое имя Гамзатова.

Глава правительства. Содержание легенд – не обязательно правда. Поэтому никаких моральных претензий к Гамзатову быть не должно в связи со следующей легендой о нем. Однажды Расул возвращался из Москвы и в дороге встретил красивую попутчицу. В Махачкале поэт и его спутница решили зайти в ресторан при центральной гостинице города и поужинать. Ужин сильно затянулся. Было много выпито. Ресторан закрывался. Расула и его спутницу вежливо попросили завершить трапезу. Было уже поздно. Такси не оказалось. Расул решил переночевать в гостинице. Администратор гостиницы была в растерянности и не знала, что делать. С одной стороны, знаменитый и великий Гамзатов просит номер до утра; с другой стороны, советские порядки не велят поселять в гостинице жителя из этого же города, да еще с человеком другого пола без штампа в паспорте. Ситуация патовая: как ни поступи – не сносить головы. Администратор поднял с постели директора гостиницы Цинципера. Бедный перепуганный еврей, товарищ Цинципер спросонья никак не мог понять, чего, собственно, от него хотят и как ему поступить. Как всякий бюрократ, Цинципер на всякий случай отказал. Он решил, что ответственность за не совершенное действие всегда меньше, чем за совершенное!
Гамзатов справедливо возмущался:
– Я, – народный поэт Дагестана, член Президиума Верховного совета СССР – не могу снять номер в гостинице родного города!?
Милиция вежливо старалась унять разбушевавшиеся страсти. Получился кошмарный скандал общегородского, а затем общедагестанского и даже всесоюзного значения. История имела продолжение. Через пару недель состоялось заседание только, что выбранного Верховного совета Дагестана. Согласно конституции дагестанское правительство сложило свои полномочия. Верховный совет должен был заслушать предложение о новом составе правительства и утвердить его. Список правительства и его глава были тщательно подобраны и одобрены во всех высших инстанциях и Махачкалы, и Москвы. Почетная миссия зачитать список нового правительства выпала на долю самого уважаемого депутата Верховного совета Дагестана – Расула Гамзатова.
Расул поднялся на трибуну и торжественно стал зачитывать официальную бумагу. Когда Расул дошел до назначения главы правительства Дагестана, вопреки одобренной инстанциями фамилии Расул назвал Цинципера. Председатель собрания осторожно и деликатно поправил Гамзатова:
– Вы оговорились, наверно вы хотите назвать:
– Нет, я предлагаю Цинципера.
Все депутаты Верховного совета, хорошо знающие историю конфликта Гамзатова и директора гостиницы Цинципера, попадали из кресел от хохота. Ни в одном парламенте мира за всю историю парламентаризма не звучал такой гомерический хохот, какой потряс стены здания Верховного совета Дагестана.
Но и на этом история не закончилась. Через некоторое время Гамзатов, как член Президиума Верховного совета СССР, заседал в Москве и председатель президиума Ворошилов, спросил поэта:
– А что случилось в Махачкале при утверждении нового состава правительства? Кто такой товарищ Цинципер?
– Цинципер – директор гостиницы, но он такой способный, что может управлять целым государством. Мы обсуждали его кандидатуру на пост главы правительства, но пока воздержались назначать. Пусть еще немного подрастет, а мы позже вернемся к этому вопросу.

Поэма о Шамиле. Яков Козловский перевел для "Нового мира" поэму Расула Гамзатова. Твардовский ответил Гамзатову письмом: "поэма интересная, но плохо переведена – бывают и у хорошего переводчика неудачи". Узнав об этом, Козловский пришел к Твардовскому:
– Я согласен, перевод не получился, но поэма-то хорошая. Закажите перевод другому переводчику.
– Ну и хитрый ты еврей, Яша! Ты же понимаешь, что дело не в переводе, а в том, что сейчас я не могу опубликовать эту поэму, потому что она слишком острая. А что я мог написать Расулу?
У Твардовского осталось перед Козловским чувство вины. Будучи уже смертельно больным, он прислал ему "Василия Теркина" с надписью: "Якову Козловскому не для чтения, а на память".