|
Овидий принадлежит к числу тех великих поэтов, без которых нельзя представить себе современной культуры. Долгих две тысячи лет прошло с 23 марта 43 года до нашей эры – со дня рождения Овидия, – но его поэзия ничуть не состарилась, и он все так же "млад и жив душой незлобной".
Публий Овидий Назон творил в период, когда начался закат Рима. При императоре Августе Римское государство постепенно превращалось в гигантскую мрачную тюрьму не только для рабов и покоренных народов, но и для самих римских граждан. Август опасался острого поэтического слова, он вел скрытую, глухую борьбу с Вергилием, Горацием, Овидием. Хотя императору удавалось заставить поэтов льстить, но в целом его усилия пропадали даром, а поэзия лишь закалялась и находила новые пути постоять за свободу. Чувствительнейший удар по деспотизму нанес как раз Овидий, шутливый певец любовной неги, самый младший, самый легкомысленный и казавшийся наименее опасным из трех великих поэтов времени Августа.
Отец готовил Овидия к юридическому поприщу. Но юношу неудержимо влекло стихотворство, и даже пробную речь на суде он произнес в стихах. На этом кончились занятия правом, и Овидий отдался любимому делу. Вслед за принесшими молодому поэту славу радостными и красочными "Любовными элегиями" последовало несколько лукаво-шаловливых поэм о любви. В одной из них – "Науке страсти нежной" – Овидий, потешаясь над пристрастием Августа к поучительной поэзии, "наставляет" в искусстве любви. Он дает советы (особо – мужчинам, особо – женщинам), как выбрать предмет любви, как добиться взаимного влечения и, наконец, как удержать любовь. Будто шутя, Овидий рисует разложение верхушки римского общества.
Воображение современников Овидий пленил и другим замечательным произведением, "Героидами". Это стихотворные послания, написанные от имени разлученных обстоятельствами либо покинутых своим мужем или возлюбленным женщин. Овидий виртуозно воссоздает разнообразные оттенки чувств: он изображает беспокойство и нежную грусть верной жены Пенелопы, которую война на двадцать лет разлучила с Одиссеем, и отчаяние страстной карфагенянки Дидоны, покинутой своим возлюбленным Энеем, и мстительную ревность оставленной мужем Медеи.
Наибольшей высоты искусство Овидия достигло в его бессмертной поэме "Метаморфосы" ("Превращения"). С первого взгляда эта большая поэма так же далека от политики, как и другие произведения Овидия. В ней рассказываются старинные греческие мифы о богах и героях. Однако "Метаморфосы" аполитичны только по видимости. На самом деле весь их пафос направлен против деспотизма, и в них столько свободолюбия, что они таят источник вдохновения, сохранивший вечную свежесть и для Бокаччо, и для Пушкина, и для наших современников.
Август гордился, что остановил Римское государство на краю пропасти; он был одержим идеей стабилизации. Овидий посмеялся над этой пустой мечтой: главная идея "Метаморфос", восходящая к стихийной диалектике народных греческих сказаний, заключается в том, что все изменяется, превращается во что-то совершенно новое. Легкие и звучные стихи прославляют это необоримое движение, по сравнению с которым консервативные мероприятия Августа выглядели как жалкие пигмейские потуги.
Овидий осуждает войны и стяжательство своих современников, но в целом изображает развитие человечества как движение вперед. Во всей поэме и в отдельных эпизодах он дает понять, что нет сил, способных сковать человеческие мысли и чувства.
Вот на острове Крите томится в плену Дедал. На суше и на море путь загражден тираном Миносом. Но Дедал бросает вызов тирании и, сделав из перьев крылья, отважно пускается с сыном Икаром в полет.
– Всем пусть владеет Минос, но воздухом он не владеет!
Поэт воспевает безрассудное дерзание Икара, который поплатился жизнью за смелость, поднявшись высоко к солнцу...
Как и во всех своих произведениях, Овидий выступает в "Метаморфосах" великим певцом любви. Из многочисленных любовных эпизодов поэмы особенно интересен эпизод, предваряющий "Ромео и Джульетту" Шекспира: поэтичный рассказ о Пираме и Тисбе, юноше и девушке, ставших смелыми и самоотверженными под влиянием любви и трагически погибших по вине родителей.
Окружению императора было ненавистно свободолюбие Овидия, возраставшее влияние поэта; двор пугало в Овидии, что
Имел он песен дивный дар
И голос, шуму вод подобный...
Август сослал пятидесятилетнего поэта на Черное море – на крайний север, по тогдашним римским представлениям. Здесь, в ссылке, сочиняя и посылая друзьям в Рим свои последние "Печальные элегии",–
...страдальцем кончил он
Свой век блестящий и мятежный
В Молдавии, в глуши степей,
Вдали Италии своей.
(А. Пушкин)
С конца XVIII века русские люди стали разыскивать на черноморских берегах следы пребывания великого поэта. В его честь был назван город в устье Днестра; впоследствии выяснилось, что место ссылки поэта было несколько южнее – у рубежа Румынии и Болгарии, но гордое наименование Овидиополь сохранилось на карте Советского Союза.
Особенно волновал Овидий Пушкина, сосланного другим царем в те же места, где некогда страдал римский поэт. В ссылке Пушкин сроднился с поэзией Овидия, и творения римского певца свободы наполнились глубоким смыслом для русского певца свободы. Пушкин написал стихотворение "К Овидию"; он воздал должное поэту в "Евгении Онегине" и, наконец, воздвиг ему монумент в рассказе старика-цыгана, как великому поэту, память о котором в молве народной живет тысячелетия.
Овидий верил в будущее и завершил свои "Метаморфосы" стихами:
Всюду меня на земле, где б власть ни раскинулась Рима,
Будут народы читать, и на вечные веки, во славе –
Ежели только певцов предчувствиям верить – пребуду.
Статья была опубликована в журнале "Огонек", № 13, март 1957 г.
|
